Стихотворения (1929) - страница 18

Плохая

            погодка

                         у нас на Ламанше.

У нас

         океан

                  рукавом как замашет —

пойдет взбухать

                           водяная квашня.

Людям —

                плохо.

                           Люди — тошнят.

Люди —

              скисли.

                          И осатанели.

Люди

         изобретают тоннели.

Из Франции в Англию

                                   корректно,

                                                   парадно

ходите

           пешком

                        туда и обратно.

Идешь

           под ручку —

                               невеста и ты,

а над тобой

                   проплывают киты.

Кафе.

         Оркестр

                      фокстротит игру.

А сверху

               рыбки

                         мечут икру.

Над аркой,

                 где свет электрический множится,

лежит,

           отдыхая,

                         мать-осьминожица.

Пялятся

              в планы

                           предприниматели,—

каждый смотрит,

                           глазаст и внимателен.

Говорит англичанин:

                                 «Напрасный труд —

к нам

         войной

                     французы попрут».

Говорит француз:

                             «Напрасный труд —

к нам

         войной

                     англичане попрут».

И оба

         решили,

                      идею кроша:

«На этот план

                       не дадим ни гроша».

И

   изобретатель

                         был похоронен.

Он не подумал

                        об их обороне.

Изобретатели,

                       бросьте бредни

о беспартийности

                             изобретений.

Даешь —

                изобретения,

                                     даешь —

                                                     науку,

вооружающие

                       пролетарскую руку.

Он вошел,

                 склонясь учтиво.

Руку жму.

                — Товарищ —

                                       сядьте!

Что вам дать?

                       Автограф?

                                         Чтиво?

— Нет.

           Мерси вас.

                             Я —

                                    писатель.

— Вы?

           Писатель?

                            Извините.

Думал —

               вы пижон.

                               А вы…

Что ж,

          прочтите,

                         зазвените

грозным

              маршем

                            боевым.

Вихрь идей

                   у вас,

                            должно быть.

Новостей

                у вас

                         вагон.

Что ж,

          пожалте в уха в оба.

Рад товарищу.—

                           А он:

— Я писатель.

                       Не прозаик.

Нет.

       Я с музами в связи.—

Слог

        изыскан, как борзая.

Сконапель

                 ля поэзи́.

На затылок

                  нежным жестом

он

    кудрей

               закинул шелк,

стал

        барашком златошерстым

и заблеял,

                 и пошел.

Что луна, мол,

                       над долиной,

мчит

        ручей, мол,

                          по ущелью.

Тинтидликал

                     мандолиной,

дундудел виолончелью.

Нимб

         обвил

                   волосьев копны.

Лоб

       горел от благородства.

Я терпел,

               терпел

                          и лопнул

и ударил

               лапой

                         о́б стол.

— Попрошу вас

                          покороче.

Бросьте вы

                   поэта корчить!

Посмотрю

                с лица ли,

                                сзади ль,

вы тюльпан,

                   а не писатель.

Вы,

      над облаками рея,

птица

          в человечий рост.