Стихотворения и поэмы - страница 11

стр.

   потянутся гуси!..
— Ужо не помру! — отвечала старуха —
   Дождуся!
Два года она простояла у тына. Два года
На запад глядела: не едет ли сын
   из похода?
На третьем году стала смерть у ее
   изголовья
— Пора! — говорит. — Собирайся на отдых,
   Прасковья! —
Старуха сказала: — Я рада отдать тебе
   душу,
Да как я свою материнскую клятву
   нарушу?
Покуда из дома хлеб-соль я не вынесу
   сыну,
— Я смертное платье свое из укладки
   не выну!
Тут смерть поглядела в кувшин с ледяною водою.
— Судьбина, — сказала, — грозит ему
   горькой бедою:
В неведомом царстве, где небо горячее
   сине,
Он, жаждой томясь, заблудился
   в безводной пустыне.
Коль ты мне без спору отдашь свое старое
   тело,
Пожалуй, велю я, чтоб тучка над ним
   пролетела!
И матери слезы упали на камень
   горючий,
И солнце над сыном затмилось прохладною
   тучей.
И к влаге студеной припал он сухими
   губами.
И мать почему-то пришла удалому
   на память.
А смерть закричала: — Ты что ж меня,
   баба, морочишь?
Сынка упасла, а в могилу ложиться
   не хочешь? —
И мать отвечала: — Любовь, знать, могилы
   сильнее!
На что уж ты — сила, а что ты поделаешь
   с нею?
Не гневайся, матушка. Сядь. Подожди,
   коли хочешь,
Покуда домой из похода вернется
   сыночек!
Смерть глянула снова в кувшин с ледяною
   водою,
— Судьбина, — сказала, — грозит ему
   новой бедою:
Средь бурного моря сынок твой скитается
   ныне,
Корабль его тонет, он гибнет в глубокой
   пучине.
Коль ты мне без спору отдашь свою
   грешную душу,
Пожалуй, велю я волне его кинуть
   на сушу!
И смерть замахнулась косой над ее
   сединою.
И к берегу сына прибило могучей волною,
И он заскучал по родному далекому дому
И плеткой своей постучал в подоконник
   знакомый.
— Ну, — молвила смерть. — Я тут попусту
   времечко трачу!
Тебе на роду написали, я вижу, удачу.
Ты — сыну, не мне отдала свою душу
   и тело.
Так вот он стучится. Милуйся же с ним,
   как хотела!

1944

«Ты говоришь, что наш огонь погас…»

Ты говоришь, что наш огонь погас,
Твердишь, что мы состарились с тобою.
Взгляни ж, как блещет небо голубое!
А ведь оно куда старее нас…

1944

Задача

Мальчик жаловался, горько плача:
— В пять вопросов трудная задача!
Мама, я решить ее не в силах,
У меня и пальцы все в чернилах,
И в тетради места больше нету,
И число не сходится с ответом!
— Не печалься! — мама отвечала, —
Отдохни и все начни сначала! —
Жизнь поступит с мальчиком иначе:
В тысячу вопросов даст задачу.
Пусть хоть кровью сердце обольется, —
Все равно решать ее придется.
Если скажет он, что силы нету, —
То ведь жизнь потребует ответа.
Времени она оставит мало,
Чтоб решать задачу ту сначала.

1945

Давнее

Все мне мерещится поле с гречихою,
В маленьком доме сирень на окне,
Ясное-ясное, тихое-тихое
Летнее утро мерещится мне.
Мне вспоминается кляча чубарая,
Аист на крыше, скирды на гумне,
Темная-темная, старая-старая
Церковка наша мерещится мне.
Чудится мне, будто песню печальную
Мать надо мною поет в полусне,
Узкая-узкая, дальняя-дальняя
В поле дорога мерещится мне.
Где ж этот дом с оторвавшейся
   ставнею.
Комната с пестрым ковром на стене?
Милое-милое, давнее-давнее
Детство мое вспоминается мне.

1945

Как мужик обиделся

Никанор первопутком ходил в извоз,
А к траве ворочался до дому.
Почитай и немного ночей пришлось
Миловаться с женой за год ему!
Ну, да он был старательный мужичок…
Сходит в баньку, поест, побреется,
Заберется к хозяюшке под бочок,
И, глядишь, человек согреется.
А Матрена рожать здорова была!
То есть экая баба клятая:
Муж на пасху воротится — тяжела.
На крещенье придет — брюхатая!
Никанор, огорченья не утая,
Разговор с ней повел по-строгому:
— Ты, Матрена, крольчиха аль попадья?
Снова носишь? Побойся бога — мол!
Тут уперла она кулаки в бока:
— Спрячь глаза, — говорит, — бесстыжие!
Аль в моих куличах не твоя мука?
Все ребята в тебя. Все — рыжие!
Начала она зыбку качать ногой,
А мужик лишь глазами хлопает:
На коленях малец, у груди — другой,
Да еще трое лазят по полу!
Он, конечно, кормил их своим трудом,
Но, однако же, не без жалобы:
— Положительно, граждане, детский дом:
На пять баб за глаза достало бы!
Постарел Никанор. Раз глаза протер,
Глядь-поглядь, а ребята взрослые.
Стал Никита — шахтер, а Федот — монтер,