Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется - страница 27
Для хозяйки — в сундуке кораллы,
А для девушек — платки цветные.
Войлочные шляпы в праздник хлопцам, —
Так и наряжаются годами;
Вся одежда будней дома шьется
Из холста, что приготовят сами.
На стене в углу, в божнице старой,
Древние иконы со святыми:
Страшный суд, Никола да Варвара>{29},
Как от дегтя — в копоти и дыме.
Вот и все от божеских устоев, —
Не совсем и письменность забыта:
Там в тряпье, под матицей, снятое,
Безыменное письмо зашито
Да указ о панщине>{30} проклятой,
Роспись прадеда на тридцать палок>{31},
Деда жалоба за клип изъятый,
Акт отца лицитацийный>{32} мятый, —
Вот и все, что правнукам осталось.
Из раздела «В Бразилию»
«Когда услышишь, как в тиши ночной…»
Перевод Б. Турганова
Когда услышишь, как в тиши ночной
По черным рельсам тарахтят вагоны,
А в них, как будто мух немолчный рой
Плач детворы, болезненные стоны,
Проклятия и брань со всех сторон,
Глухая песня, девичьи дисканты,
Не спрашивай; чей это эшелон?
Кого везут? Куда? Откуда он?
То — эмигранты.
Когда увидишь где-нибудь в углу
Людей, набитых тесно, как селедки,
Усталых женщин, спящих на полу,
Мужчин, бродящих шаткою походкой,
Седых отцов, ребячью мелкоту,
Узлы, в которых явно не брильянты,
Всю неприкрашенную нищету,
На лицах — след тоски, надежд тщету,
То — эмигранты.
Когда увидишь, как таких людей,
Вписав в реестр, толкают и ругают,
Как матери в отхожее детей
Укачивать и пеленать таскают,
Как их жандармы гонят прочь от касс
Как сбрасывают с поездных площадок,
Пока толпой не кинутся все враз:
«Бери нас или раздави всех нас!» —
Вот наш порядок.
«Два панка пошли гулять…»
Перевод А. Суркова
Два панка пошли гулять.
На детишек изможденных,
На измученную мать
Поглядели с видом сонным.
И качая головой,
Старший рек: «Эх, голь какая!»
И тот час за ним второй
Возглашает: «Вот лентяи!»
«Кто лентяи?» «Да народ!
Край родной на пшик меняет».
Первый: «Нет, виновен тот,
Кто их дальше не пускает».
«Не пускать их? Так пойдут
Все за сине море сдуру!»
«Что ж им делать, если тут
Сообща дерем с них шкуру?»
Разлучила нас толпа.
Долго те панки в запале
И впопад и невпопад
Про «лентяев» рассуждали.
«Ой, расплескалось ты, русское горе…»
Перевод В. Звягинцевой
Ой, расплескалось ты, русское горе,
Вдоль по Европе, далече за море!
Стены Любляны да Реки видали>{35},
Как из отчизны славяне бежали.
Русские стоны взлетали до неба
Там, где белеет горами Понтебба>{36}.
Ведь от Кормон>{37}, как живых в домовину,
Гнали жандармы людей, что скотину.
Небо Италии — нет его краше —
Видело бедность, униженность пашу.
Генуя долго, поди, не забудет,
Как гостевали в ней русские люди,
На ночь рассказывать станут ребятам:
«Странный народ к нам заехал когда-то.
Землю родную в слезах вспоминал он.
Сам же с проклятьем ее покидал он.
Продал хозяйство, не числя потери.
Басне про царство Рудольфа>{38} поверя.
Кинул он дом свой с землею родною.
Да и погнался за детской мечтою.
Смелый в мечтаньях, в любви беззаветен,
В жизни он, словно дитя, безответен.
Ни пошутить ему, ни посмеяться.
Только и знал, что просить да сгибаться».
Ой, расплескалось ты, русское горе,
Вдоль по Европе, далече за море!
Гамбурга доки, мосты, паровозы, —
Где не струились вы, русские слезы?
Все, мой народ, с тебя драли проценты:
Польские шляхтичи, швабы-агенты.
Что еще ждет тебя на океане?
Что-то в Бразилии, в славной Паране?
Что-то за рай тебя ждет, раскрываясь,
В Спириту-Санто и Минас-Жерасе>{39}?
Думы на меже
Из книги «В дни печали»
(1900)
«Когда порой, в глухом раздумье…»
Перевод П. Железнова
Когда порой, в глухом раздумье,
сижу, угрюм и одинок,
негромкий стук в окно иль в двери
вдруг прерывает дум поток.
Откликнусь, выгляну — напрасно,
нигде не видно ни души, лишь
что-то в сердце встрепенется,
о ком-то вспомнится в тиши.
Быть может, там, в краю далеком,
сражен в бою любимый друг?
Быть может, брат родной рыдает,
склонясь на прадедовский плуг?
Быть может, ты, моя голубка,
кого люблю и жду в тоске,
в тот миг меня с немым укором
припоминаешь вдалеке?
Быть может, подавляя горе,
ты молча плачешь в тишине и
капли слез твоих горючих
стучатся прямо в душу мне?
«Не знаю забвенья!..»
Перевод Б. Турганова