Стихотворения и поэмы. Рассказы. Борислав смеется - страница 30
Песня битвы и побед!
Перед приступом пускайте
Вы огонь по кораблям,
Чтобы знать, что нет возврата,
Нет назад дороги нам.
Дым всклубился! Плещет море…
Все огнем заволокло…
И захлопал каждый парус,
Как горящее крыло.
Гнутся реи, брызжут искры,
Словно огненный ручей…:
Снасть скрипит… Пылают мачты.
Ярче пламенных свечой.
Что за нами — пусть навеки
Скроет жизненной золой!
Или смерть, или победа!
Вот наш возглас боевой!
Мир достанется: отважным,
Трусость жалкую — к чертям!
Здесь — желанную отчизну
Кровь и труд воздвигнут нам!
26 июля 1904
Из раздела «На старые темы»
«Блажен тот муж, что на суде неправых…»
Перевод М. Зенкевича
Блажен мужъ, иже не идетъ
на совѣтъ нечестивыхъ.
Блажен тот муж, что да суде неправых>{45}
За правду голос смело поднимает
И без боязни в сонмищах лукавых
Уснувшее сознанье пробуждает.
Блажен тот муж, который в дни невзгоды,
Когда молчит у самых чутких совесть,
Хоть криком будит спящие народы
И открывает правду им, как новость.
Блажен тот муж, который в яром гаме
Стоит, как дуб среди грозы, упорно,
Не вступит в сделку подлую с врагами,
Сломается — не склонится покорно.
Блажен тот муж, хотя о нем злословят,
Преследуют, грозят побить камнями;
Враги его триумф ему готовят,
Своим судом себя осудят сами.
Блаженны все, кто говорит открыто
Всегда, когда о правде речь заходит:
Пусть будет имя их в веках забыто,
Все ж кровь их — кровь людей облагородит.
«Я в чистом поле убирал пшеницу…»
Перевод М. Зенкевича
Гласъ вопіющаго во пустыни
Я в чистом поле убирал пшеницу,
Перед женитьбой за три дня как раз,
И в полдень сел под дубом подкрепиться,
И словно вспыхнул вдруг в душе алмаз.
И я услышал голос несказанный,
Который чувствует душа одна,
Чуть внятный слуху, полный силы странной,
Всю душу мне он взволновал до дна.
«Еще когда ты в чреве жить не начал,
Когда не появился ты на свет,
Уже я знал, тебя и предназначил
Нести царям, народам мой завет».
И молвил я: «Кто я такой, о боже!
Мужик убогий, парень молодой!
Кого простою речью я встревожу?
И кто, признав, последует за мной?»
Ответил голос: «С этого мгновенья
Ты мой. Про все, чем раньше был, забудь!
Доверься силе моего внушенья,
И все покинь, и отправляйся в путь.
За то ж, что моего не принял слова,
Знай: никого им не затронешь ты;
Как не пробьет стрела щита стального,
Так словом будешь бить в сердца-щиты.
Глагол мой будешь ты метать на ветер,
Ты будешь проповедовать глухим;
Не приютит тебя никто на свете,
Что ты похвалишь, — будет слыть плохим».
И молвил я: «О господи, я грешный!
Иль все грехи я искупить могу?
На этот подвиг, трудный, безуспешный,
Ты призываешь своего слугу?»
Ответил голос: «Промысел господень
Неведом! Избран ты не за вину,
И не останется твой труд бесплоден,
Я сердце сильное в тебя вдохну.
Твоими буду говорить устами
Для всех народов, и для всех веков,
И за тобой тернистыми тропами
Я поведу всех избранных борцов.
Тобой я научу их отрекаться
От благ житейских для высоких дум,
Лишений и насмешек не бояться
И к светлой цели направлять свой ум!
Перстом своим я уст твоих касаюсь,
И мой глагол зажгу в тебе огнем,
И утончу твой слух, чтоб, откликаясь,
Ты слышал голос мой, как с неба гром».
Я ниц упал. «О, внемлю, боже, внемлю!»
Я бросил серп в колосьях золотых,
Невесту кинул, отческую землю,
И больше никогда не видел их.
«Где ни лилися вы в нашей бывальщине…»
Перевод М. Комиссаровой
Жены русскiя въсплакаша ся.
Где ни лилися вы в нашей бывальщине,
В зной ли, в ненастье ли, в грозы —
То ли в половетчине, в княжеской то ли удальщине,
То ли в казатчине, ляшчине, ханщине, панщине, —
Русские женские слезы!
Сколько сердец разрывалось, рыдаючи,
Скольких сломили страданья!
Как же их мало таких, что окрепли, слагаючи
Слово за словом, в бессмертную песнь выливаючи
Тысячелетий рыданья!
Слушаю, сестры, напевы еще не забытых
Песен, в тоске размышляя:
Сколько сердец-то разбитых, могил-то разрытых,
Горестей стоит несытых, слез жгучих, пролитых
Каждая песня такая!
«Вышла в поле русских сила…»
Перевод Н. Брауна
Лисицы брешутъ на черленыя щиты
Вышла в поле русских сила,
Поле стягами укрыла;
Стяги, словно маки, рдеют,
А мечи, как искры, тлеют, —
Да не тлеют, искры крешут,
А лисицы в поле брешут.
Вышла в поле русских сила,