Стихотворения - страница 4

Мой друг, хранитель-ангел мой,

О ты, с которой нет сравненья,

Люблю тебя, дышу тобой;

Но где для страсти выраженья?

Во всех природы красотах

Твой образ милый я встречаю;

Прелестных вижу – в их чертах

Одну тебя воображаю.

Беру перо – им начертать

Могу лишь имя незабвенной;

Одну тебя лишь прославлять

Могу на лире восхищенной:

С тобой, один, вблизи, вдали.

Тебя любить – одна мне радость;

Ты мне все блага на земли;

Ты сердцу жизнь, ты жизни сладость.

В пустыне, в шуме городском

Одной тебе внимать мечтаю;

Твой образ, забываясь сном,

С последней мыслию сливаю;

Приятный звук твоих речей

Со мной во сне не расстается;

Проснусь – и ты в душе моей

Скорей, чем день очам коснется.

Ах! мне ль разлуку знать с тобой?

Ты всюду спутник мой незримый;

Молчишь – мне взор понятен твой,

Для всех других неизъяснимый;

Я в сердце твой приемлю глас;

Я пью любовь в твоем дыханье…

Восторги, кто постигнет вас,

Тебя, души очарованье?

Тобой и для одной тебя

Живу и жизнью наслаждаюсь;

Тобою чувствую себя;

В тебе природе удивляюсь.

И с чем мне жребий мой сравнить?

Чего желать в толь сладкой доле?

Любовь мне жизнь – ах! я любить

Еще стократ желал бы боле.

О Нина, о мой друг! ужель без сожаленья

Покинешь для меня и свет и пышный град?

И в бедном шалаше, обители смиренья,

На сельский променяв блестящий свой наряд,

Не украшенная ни златом, ни парчою,

Сияя для пустынь невидимой красою,

Не вспомнишь прежних лет, как в городе цвела

И несравненною в кругу Прелест слыла?..

Ужель, направя путь в далекую долину,

Назад не обратишь очей своих с тоской?

Готова ль пренести убожества судьбину,

Зимы жестокий хлад, палящий лета зной?

О ты, рожденная быть прелестью природы!

Ужель, затворница, в весенни жизни годы

Не вспомнишь сладких дней, как в городе цвела

И несравненною в кругу Прелест слыла?

Ах! будешь ли в бедах мне верная подруга?

Опасности со мной дерзнешь ли разделить?

И, в горький жизни час, прискорбного супруга

Усмешкою любви придешь ли оживить?

Ужель, во глубине души тая страданья,

О Нина! в страшную минуту испытанья

Не вспомнишь прежних лет, как в городе цвела

И несравненною в кругу Прелест слыла?

В последнее любви и радостей мгновенье,

Когда мой Нину взор уже не различит,

Утешит ли меня твое благословенье

И смертную мою постелю усладит?

Придешь ли украшать мой тихий гроб цветами?

Ужель, простертая на прах мой со слезами,

Не вспомнишь прежних лет, как в городе цвела

И несравненною в кругу Прелест слыла?

С тех пор, как ты пленен другою,

Мальвина вянет в цвете лет;

Мне свет прелестен был тобою;

Теперь – прости, прелестный свет!

Ах! не отринь любви моленья:

Приди… не сердце мне отдать,

Но взор потухший мой принять

В минуту смертного томленья.

Спеши, спеши! близка кончина;

Смотри, как в час последний свой

Твоя терзается Мальвина

Стыдом, любовью и тоской;

Не смерти страшной содроганье,

Не тусклый, безответный взгляд

Тебе, о милый, возвестят,

Что жизни кончилось страданье.

Ах, нет!.. когда ж Мальвины муку

Не услаждает твой приход;

Когда хладеющую руку

Она тебе не подает;

Когда забыт мой друг единый,

Мой взор престал его искать,

Душа престала обожать:

Тогда – тогда уж нет Мальвины!

Там, где бьет источник чистой

В берег светлою волной, —

Там, под рощею тенистой,

С томной, томною душой,

Я грустил уединенный!

Там прекрасную узрел! —

Призрак милый, но мгновенный,

Чуть блеснул и улетел!