Стихотворения. Поэмы - страница 47
Не время для слов умилительной кротости.
Вселенная — пусть она встала на очередь,
Забот на Земле остается до пропасти.
Простора довольно для нынешних подвигов.
Что в завтрашнем блеске со счету не сбросятся.
…А где мое слово, что было бы подлинным,
Тем самым, которое временем спросится?
Пускай оно будет не самое громкое,
Но только бы правдой бестрепетной емкое.
Пускай не из стали оно, не навечное,
Но только бы слово от сердца, сердечное.
Простое, земное — пускай не надзвездное,
Веселое к месту и к месту серьезное.
Но только бы даль в нем была богатырская,
Как русское это раздолье сибирское;
Как эта моя, осененная кранами,
Дорога дорог меж двумя океанами.
1959
Горные тропы
Горные тропы моложе
Ныне исчезнувших рек,
Чье отслужившее ложе
В дебрях обрел человек.
Но до него, следопыта,
Задолго — всякой тропой
Лапы зверей и копыта
След обозначили свой.
Правда, при первой разведке
Он для маршрутов своих
Разные сделал отметки —
Звери не ведали их.
Следом за ним поколенья
Долгим тянулись гуськом,
Чтобы с дороги каменья
Сдвинуть в сторонку рядком.
И, применяя расчеты,
Где подсказала нужда,
С толком спрямить повороты,
Что навихляла вода.
Тысячелетья успели
В эти улечься пласты,
Чтобы пробить здесь тоннели,
Вымахнуть резко мосты…
Так что — какой бы тропою
Ты по земле ни ступил,
Ведай, что перед тобою
Здесь уже кто-нибудь был.
Некие знаки оставил —
Память разведки своей.
Пусть он себя не прославил,
Сделал тебя он сильней.
Знай и в работе примерной:
Как бы ты ни был хорош,
Ты по дороге не первый
И не последний идешь.
1960
Космонавту
Когда аэродромы отступленья
Под Ельней, Вязьмой иль самой Москвой
Впервые новичкам из пополненья
Давали старт на вылет боевой,—
Прости меня, разведчик мирозданья,
Чьим подвигом в веках отмечен век,—
Там тоже, отправляясь на заданье,
В свой космос хлопцы делали разбег.
И пусть они взлетали не в ракете
И не сравнить с твоею высоту,
Но и в своем фанерном драндулете
За ту же вырывалися черту.
За ту черту земного притяженья,
Что ведает солдат перед броском,
За грань того особого мгновенья,
Что жизнь и смерть вмещает целиком.
И может быть, не меньшею отвагой
Бывали их сердца наделены,
Хоть ни оркестров, ни цветов, ни флагов
Не стоил подвиг в будний день войны.
Но не затем той памяти кровавой
Я нынче вновь разматываю нить,
Чтоб долею твоей всемирной славы
И тех героев как бы оделить.
Они горды, они своей причастны
Особой славе, принятой в бою,
И той одной, суровой и безгласной,
Не променяли б даже на твою.
Но кровь одна, и вы — родные братья,
И не в долгу у старших младший брат.
Я лишь к тому, что всей своею статью
Ты так похож на тех моих ребят.
И выправкой, и складкой губ, и взглядом,
И этой прядкой на вспотевшем лбу…
Как будто миру — со своею рядом —
Их молодость представил и судьбу.
Так сохранилась ясной и нетленной,
Так отразилась в доблести твоей
И доблесть тех, чей день погас бесценный
Во имя наших и грядущих дней.
1961
«Оркестры смолкли, отзвучали речи…»
Оркестры смолкли, отзвучали речи,
Парадных флагов свернут пестрый фронт.
И этот гром неповторимой встречи,
Как гром грозы, ушел за горизонт.
И новый подвиг совершился в мире,
И новый праздник грянул на порог.
Он был еще торжественней и шире
И только первым быть уже не мог.
1961
Слово о словах
Когда серьезные причины
Для речи вызрели в груди,
Обычной жалобы зачина —
Мол, нету слов — не заводи.
Все есть слова — для каждой сути,
Все, что ведут на бой и труд,
Но, повторяемые всуе,
Теряют вес, как мухи мрут.
Да, есть слова, что жгут, как пламя,
Что светят вдаль и вглубь — до дна,
Но их подмена словесами
Измене может быть равна.
Вот почему, земля родная,
Хоть я избытком их томим,
Я, может, скупо применяю
Слова мои к делам твоим.
Сыновней призванный любовью
В слова облечь твои труды,
Я как кощунства — краснословья
Остерегаюсь, как беды.
Не белоручка и не лодырь,
Своим кичащийся пером,—
Стыжусь торчать с дежурной одой
Перед твоим календарем.
Мне горек твой упрек напрасный.
Но я в тревоге всякий раз:
Я знаю, как слова опасны,
Как могут быть вредны подчас;
Как перед миром, потрясенным
Величьем подвигов твоих,
Они, слова, дурным трезвоном
Смущают мертвых и живых;
Как, обольщая нас окраской,
Слова-труха, слова-утиль