Стихотворения. Поэмы - страница 73

— Разрешите доложить

Коротко и просто:

Я большой охотник жить

Лет до девяноста.

А война — про все забудь

И пенять не вправе.

Собирался в дальний путь,

Дан приказ: «Отставить!»

Грянул год, пришел черед,

Нынче мы в ответе

За Россию, за народ

И за все на свете.

От Ивана до Фомы,

Мертвые ль, живые,

Все мы вместе — это мы,

Тот народ, Россия.

И поскольку это мы,

То скажу вам, братцы,

Нам из этой кутерьмы

Некуда податься.

Тут не скажешь: я — не я,

Ничего не знаю,

Не докажешь, что твоя

Нынче хата с краю.

Не велик тебе расчет

Думать в одиночку.

Бомба — дура. Попадет

Сдуру прямо в точку.

На войне себя забудь,

Помни честь, однако,

Рвись до дела — грудь на грудь,

Драка — значит, драка.

И признать не премину,

Дам свою оценку,

Тут не то, что в старину, —

Стенкою на стенку.

Тут не то, что на кулак:

Поглядим, чей дюже, —

Я сказал бы даже так:

Тут гораздо хуже…

Ну, да что о том судить, —

Ясно все до точки.

Надо, братцы, немца бить,

Не давать отсрочки.

Раз война — про все забудь

И пенять не вправе,

Собирался в долгий путь,

Дан приказ: «Отставить!»

Сколько жил — на том конец,

От хлопот свободен.

И тогда ты — тот боец,

Что для боя годен.

И пойдешь в огонь любой,

Выполнишь задачу.

И глядишь — еще живой

Будешь сам в придачу.

А застигнет смертный час,

Значит, номер вышел.

В рифму что-нибудь про нас

После нас напишут.

Пусть приврут хоть во сто крат,

Мы к тому готовы,

Лишь бы дети, говорят,

Были бы здоровы…

На могилы, рвы, канавы,

На клубки колючки ржавой,

На поля, холмы — дырявой,

Изувеченной земли,

На болотный лес корявый,

На кусты — снега легли.

И густой поземкой белой

Ветер поле заволок.

Вьюга в трубах обгорелых

Загудела у дорог.

И в снегах непроходимых

Эти мирные края

В эту памятную зиму

Орудийным пахли дымом,

Не людским дымком жилья.

И в лесах, на мерзлой груде,

По землянкам без огней,

Возле танков и орудий

И простуженных коней

На войне встречали люди

Долгий счет ночей и дней.

И лихой, нещадной стужи

Не бранили, как ни зла:

Лишь бы немцу было хуже,

О себе ли речь там шла!

И желал наш добрый парень:

Пусть померзнет немец-барин,

Немец-барин не привык,

Русский стерпит — он мужик.

Шумным хлопом рукавичным,

Топотней по целине

Спозаранку день обычный

Начинался на войне.

Чуть вился дымок несмелый,

Оживал костер с трудом,

В закоптелый бак гремела

Из ведра вода со льдом.

Утомленные ночлегом,

Шли бойцы из всех берлог

Греться бегом, мыться снегом,

Снегом жестким, как песок.

А потом — гуськом по стежке,

Соблюдая свой черед,

Котелки забрав и ложки,

К кухням шел за взводом взвод.

Суп досыта, чай до пота, —

Жизнь как жизнь.

И опять война — работа:

— Становись!

Вслед за ротой на опушку

Теркин движется с катушкой,

Разворачивает снасть, —

Приказали делать связь.

Рота головы пригнула.

Снег чернеет от огня.

Теркин крутит; — Тула, Тула!

Тула, слышишь ты меня?

Подмигнув бойцам украдкой:

Мол, у нас да не пойдет, —

Дунул в трубку для порядку,

Командиру подает.

Командиру все в привычку, —

Голос в горсточку, как спичку

Трубку книзу, лег бочком,

Чтоб поземкой не задуло.

Все в порядке.

— Тула, Тула,

Помогите огоньком…

Не расскажешь, не опишешь,

Что? за жизнь, когда в бою

За чужим огнем расслышишь

Артиллерию свою.

Воздух круто завивая,

С недалекой огневой

Ахнет, ахнет полковая,

Запоет над головой.

А с позиций отдаленных,

Сразу будто бы не в лад,

Ухнет вдруг дивизионной

Доброй матушки снаряд.

И пойдет, пойдет на славу,

Как из горна, жаром дуть,

С воем, с визгом шепелявым

Расчищать пехоте путь,

Бить, ломать и жечь в окружку.

Деревушка? — Деревушку.

Дом — так дом. Блиндаж — блиндаж.

Врешь, не высидишь — отдашь!

А еще остался кто там,

Запорошенный песком?

Погоди, встает пехота,

Дай достать тебя штыком.

Вслед за ротою стрелковой

Теркин дальше тянет провод.

Взвод — за валом огневым,

Теркин с ходу — вслед за взводом,

Топит провод, точно в воду,

Жив-здоров и невредим.

Вдруг из кустиков корявых,

Взрытых, вспаханных кругом, —

Чох! — снаряд за вспышкой ржавой.

Теркин тотчас в снег — ничком.

Вдался вглубь, лежит — не дышит,

Сам не знает: жив, убит?

Всей спиной, всей кожей слышит,

Как снаряд в снегу шипит…

Хвост овечий — сердце бьется.

Расстается с телом дух.

«Что ж он, черт, лежит — не рвется,