Стирая прошлое - страница 36

Не смотря на внезапность, я быстро поддалась поцелую. Его руки блуждали по моему телу, и я застонала ему в рот. Спешка была безумной, я отчаянно хотела получить от него больше. Он рывком задрал мне платье, схватив меня за задницу. Он легко поднял меня, и я обвила его ногами. Он понес меня, как я догадалась, в сторону спальни, но я в нетерпении терлась о его твердое тело. Он, очевидно, тоже не мог ждать, потому что опустил меня на дрожащие ноги.

— Детка, руки вверх, — хрипло скомандовал он, сверкая в темноте глазами.

Я немедленно подчинилась, подняв руки над головой. Платье с меня сорвали, оставив в кружевном красном нижнем белье. Кейд пожирал меня глазами, а из его горла вырвалось низкое рычание.

Не сводя с меня глаз, он стянул жилет и бросил его рядом. Я коснулась его рубашки и начала ее расстегивать, утопая в его бушующем взгляде. Добравшись до последней пуговицы, я сняла с него рубашку и провела руками по его животу.

— Срань господня, — невольно пробормотала я.

Его пресс — целых восемь кубиков. Я считала это всего лишь городской легендой. Обвив руками его шею, я притянула его к себе, снова нуждаясь в его губах. Он снова зарычал, опуская меня на пол и накрывая своим твердым телом. Его губы оторвались от моих и начали покрывать поцелуями мою шею. Сорвав с моей груди чашечку лифчика, он принялся сосать сосок, и я застонала, чувствуя, что почти готова кончить. Пока его рот был занят соском, его руки скользнули в мои промокшие трусики и стали ласкать. Я тихонько вскрикнула, никогда и ни с кем я не чувствовала себя такой отзывчивой.

Кейд поднял голову.

— Господи, детка, ты такая мокрая. — Затем его голова опустилась ниже. Намного ниже.

Продолжая играть пальцами с клитором, он вернулся к моему рту и стал трахать его языком. Меня захлестнули волны удовольствия, и я перелетела через край. Кейд наблюдал за мной, пока я, чувствуя дрожь, медленно спускалась с небес на землю.

— Смотреть, как ты кончаешь, детка, — самое прекрасное, зрелище, что я когда-либо видел. — Его слова были тихими, едва слышными.

— Кейд, трахни меня, — прошептала я, и его глаза загорелись диким огнем.

Он стянул джинсы, я услышала шорох упаковки презерватива, а потом, и я не шучу, он сорвал с меня трусики. Не знала, что такое бывает в реальной жизни.

— Боже, детка, это все, что мне хотелось сделать с тех пор, как я тебя увидел. — Он не сказал больше ни слова, просто погрузился в меня.

Я вскрикнула ему в рот, боль и удовольствие слились в интенсивное, но удивительное ощущение.

Кейд остановился, выглядя встревоженным, но и огорченным.

— Детка, ты в порядке? Я сделал тебе больно? — вены на его шее пульсировали от напряжения.

— Не останавливайся, — удалось мне простонать.

Он немедленно послушался, врываясь в меня, заполняя до отказа. Он брал меня настойчиво и жестко. Это был самый потрясающий секс, который у меня когда-либо был. Он продолжал погружаться в меня, и я почувствовала приближение еще одного оргазма. Я выкрикнула его имя, мои внутренние мышцы сжались, и блаженство вновь окутало меня. Кейд застонал, когда я вытягивала его собственное освобождение до последней капли.

Я тонула в удовольствии, и мне потребовалось некоторое время, чтобы всплыть на поверхность. Кейд устроился на мне, опираясь на локти, чтобы не раздавить. Его напряженный взгляд прожигал меня насквозь. Не сказав ни слова, он просто поднял меня на руки и, пройдя в спальню, уложил на кровать.

— Не двигайся, — приказал он.

Я наблюдала, как он вышел из комнаты и направился, как я догадалась, в ванную, чтобы избавиться от презерватива. Я осознала, что на мне все еще были туфли, но, кроме них, больше ничего. Из-за наготы я чувствовала себя немного неловко. В основном я была в ладу со своим телом, но все равно испытывала неловкость во время секса из-за маленького размера груди. Я села, чтобы снять туфли, как раз в тот момент, когда в комнату вошел Кейд, в тусклом свете он выглядел сексуально. Он стоял передо мной голый и хмурился.

— Детка, что я говорил о движении?

— Я только хотела снять обувь, — начала возражать я.

Он мягко толкнул меня на постель, целуя до бесчувствия, а затем прошептал: