Сто лет спустя… - страница 10

егодня она впервые пригласила меня к себе. Элизабет хотела, чтобы я переночевала у нее, но я сказала что Карлайл слишком строгий и вряд ли разрешит. Когда я представила себе это у меня предательски дрогнули уголки губ. В моем воображении я быстро нарисовала Карлайла, который запрещает своей 118-летней приемной дочурке переночевать у подружки. А вот Эдвард был на такое способен, но он достаточно мягко отреагировал на мою новость. Я подозреваю, он будет сторожить где-нибудь около дома. Я соврала Лизи, не потому что не хотела остаться, просто завтра обещали ясную погоду и я не могла так рисковать. Поэтому мы договорились просто посидеть у нее сделать уроки вместе.

До дома Элизабет нас все-таки подвез Эдвард. Мы ехали в полной тишине, Эдвард все время бросал взгляды на Лизи. Как хорошо я знала эту дорогу. И вот сейчас меня приглашают в мой собственный дом, но спустя 100 лет. В этом было то-то комичное и грустное одновременно.

Машина плавно остановилась около дома.

— Белла, я за тобой приеду.

— Да, хорошо.

С этими словами он чмокнул меня в щеку, мне показалось, он хотел сказать что-то еще не передумал. Мы с Лизи вышли из машины и он тут же нажал на газ.

— Эдвард любит быструю езду.

— Мда, наверно они все такие.

— Они?

— Ну да… Все парни любят быструю езду. Ладно, Белла пойдем в дом, здесь холодно.

— Да, наверно прохладно.

— Прохладно? Для марта это мороз! Не помню что бы в марте когда-нибудь было так холодно! А ты в такой легкой куртке!

Ну, на Аляске обычно еще холоднее.

— Ах, Аляска. Ну да, конечно. Я и забыла, что вы там жили. Мне кажется вы уже сто лет здесь живете, — когда я это услышала последнюю фразу у меня подкосились ноги.

— Эм, ну да мне тоже так… кажется.

Мы прошли в хорошо знакомую мне прихожую. Элизабет быстро показала мне дом, хотя я знала его пожалуй, даже лучше, чем она сама.

— А это моя комната, она достаточно маленькая, но мне хватает. Располагайся, будь как дома, Белла. — Эта фраза опять заставила меня нервно сглотнуть.

— У тебя столько старых книг.

— Да, тетя разрешает мне их брать из ее магазина просто так. Знаешь, они не самый ходовой товар. В общем как и весь ее антиквариат…

— Не думала, что ты любишь классику, Лизи.

— Современная литература меня не очень привлекает.

— Я очень люблю «Грозовой перевал» и Остин.

— Да, я читала. Но это уже слишком старые книги. Мне нравится литература 20 века. Ты читала «Смертный приговор»?

— Нет.

— Хм, мне кажется тебе стоит ее прочитать, Белла.

— Такая интересная?

— Очень реалистичная.

— Расскажешь о чем она?

— Хорошо. Она об обычной девушке. Ее жизнь казалось состоит из сплошной черной полосы, но вдруг появляется Он. Спасает ее, превращает ее жизнь в сказку о которой она и не могла мечтать, он пообещал ей все, а затем оставил. Просто ушел.

— И это все? Он не вернулся?

— Нет, Белла. Знаешь, я люблю эту книгу за правду, за реальность. А в реальности, не всегда все хорошо заканчивается.

— Ты говоришь так пессимистично, Лизи.

— Я говорю как есть. Неужели ты веришь во все эти сказки, которые пишет Остин?

— А почему нет? Неужели ты совсем не веришь в людей?

— У меня есть на то причины. Белла, знаешь… я никогда этого никому не говорила… но… знаешь мой отец он… он погиб. Какой-то зверь убил его, разорвал на части.

— Я помню, ты говорила. Мне так жаль, правда… и…

— Нет, ты не понимаешь. Позволь мне объяснить. Все дело в том… родители считали меня обузой. А отец, он вообще считал, что мама бросила его из-за меня… И когда он погиб… я…

Дальше Элизабет просто не смогла говорить. Ее захлестнули эмоции, из глаз потекли слезы. Я обняла ее и она с благодарностью положила голову мне на плече.

— Все хорошо Лизи, все хорошо, успокойся.

— Ты не понимаешь, ты ничего… не понимаешь.

— Ты просто устала, все хорошо.

Спустя какое-то время она перестала плакать

— Весело провели время не так ли, Белла?

— Все в порядке. В следующий раз будет веселее! Мы что-нибудь придумаем! Как относишься к поездке в Порт-Анжелес?

— Отлично! Но неужели ты правда хочешь со мной общаться?

— Ты недооцениваешь себя. Ты такой замечательный человек.

— Человек? Да… я обычный человек, Белла. Я просто человек. Ничего особенного