Сто лет восхождения - страница 43

Эксперимент Ферми был повторен, и все подтвердилось. Но только в Ленинграде, получив те же результаты, что и в Риме, заметили маленькую странность, мимо которой, увлекшись, в буквальном смысле слова пробежали и в Риме, и в Кембридже, и в Париже, и в Берлине.

У команды Ферми все казалось ясным. Под действием нейтронного облучателя у брома образуются два радиоактивных изотопа с периодом полураспада — один в тридцать минут, другой в шесть часов. Лев Русинов довольно быстро проверил опыт итальянцев. Все сошлось. Но... затем обнаружилось и нечто новое. Наверное, это явление происходило и в Риме, но было оно слабым, и в горячке эксперимента там просто упустили его из виду. А между тем...

Помимо двух, уже известных ядерных реакций, Лев Русинов разглядел еще и третью с периодом полураспада в тридцать шесть часов. Поначалу он подумал, что ошибся. Повторил опыт. Затем третья проверка, четвертая... десятая... Неизвестный на месте. Едва заметный, слабенький. Но есть, появляется, существует, живет отмеренный ему срок. Русинов пошел к Курчатову. Тот сначала решил, что во время облучения нейтронной пушкой образуется еще какой-то элемент, кроме брома. Ищите его. Тут уж подключился Мысовский. Сам проследил за серией опытов, сам перепроверил результаты Русинова. Да! Незнакомец существует, и именно с тем периодом полураспада. Но это все тот же бром, а никакой не новый элемент. Все химические анализы четко говорят об этом. Догадка, еще очень смутная, неясная, зародилась тогда у Курчатова. Да тут еще Борис, младший брат Курчатова, который узнал о «незнакомце» Русинова, уже прямо обратился к химии, заявив, что у химиков соединения, одинаковые по составу, но отличные по свойствам, называются изомерами. Быть может, нечто подобное происходит и на уровне атомного ядра.

Но где описано это явление? Кто уже столкнулся с ней, ядерной изомерией? В зарубежных публикациях пока об этом нет ни слова. Работы по ядру Курчатов сам разыскивает по всем научным журналам. Даже картотеку завел. Нет там об изомерии ядра даже намека. А это значит... Открытие?

Рабочий день кончился. В распахнутые окна со спорт-площадки несутся гулкие удары по мячу, забористые возгласы болельщиков и сирена судейского свистка, Там, в прохладе июньских белых ночей, идет финальный матч на первенство Физтеха по волейболу. А Курчатов и его сотрудники не могут покинуть лабораторию. С ними и Арцимович.

Давно уже он завоевал место на многообразном, по-своему привередливом и даже капризном физтеховском небосклоне. В 1933 году дирекция Физтеха поручила двадцатичетырехлетнему Арцимовичу организовать самостоятельную группу для изучения быстрых электронов. Однако вскоре его интересы переключились на ядерную физику — наиболее интригующую и волнующую область, привлекавшую к себе внимание многих физиков в мире.

Чудным июньским вечером 1934 года они сидят в лаборатории и смотрят результаты серии опытов, и конца края не видно их спорам. Будь прокляты эти чертовы медленные нейтроны.

Все началось с тонкой пластинки кадмия, которой обернули, как бумажной салфеткой, нейтронную пушку. Поток нейтронов значительно уменьшился. Далее, рассуждая логически, можно было предположить, что если пластинка кадмия окажется толще, то поглощение нейтронов пойдет еще более интенсивно. Но как часто логические предпосылки подводили всех, кто занимался тогда изучением ядра!

Оказалось, если увеличить толщину пластины, поглощение нейтронов действительно возрастает. Но до известного предела. Кадмий, по-видимому, вбирает не все нейтроны подряд, а только нейтроны с определенной скоростью. Это явление было названо резонансным поглощением нейтронов.

Курчатов чувствовал: таится в этом, пока не разгаданном, поглощении нейтронов какая-то важная закономерность, которая, как знать, может стать существенной, когда они развернут широкое наступление на атом.

Случай... Почему он обратился к Арцимовичу, упорно соблазняя его принять участие в этой возне с поглощением? Курчатов помнил ту, первую работу Льва по отражению рентгеновских лучей. С нее начался Арцимович-исследователь, скрупулезный скептик, сомневающийся в самых чистых результатах, добросовестный и неутомимый экспериментатор, генератор на первый взгляд парадоксальных, но очень интересных идей. Соратник, товарищ, разделяющий твои предположения, но не всегда союзник. Пессимист в их деле стоит многих бодрячков-оптимистов. Он, словно осторожный проводник в горах, интуитивно может вывести на нужную тропу. Курчатов, проанализировав результаты опытов, вроде бы нашел объяснение необычному поглощению нейтронов. Арцимович, отыскав уязвимые места в цепочке опытов, опроверг утверждение Курчатова о существовании резонансного поглощения.