Сто сказок удмуртского народа - страница 15

Удмуртская легенда отличается от многих известных нам легенд других народов, несмотря на некоторые общие черты. В ней чрезвычайно ярко проявляются признаки материалистического мышления, которое, как говорит Горький, «возбуждалось процессами труда и всею суммой явлений социальной жизни древних людей»[45]. Удмуртский Инмар — создатель мира — живет на земле, по-своему опекает великанов — первых жителей земли. Но вот на смену сильным, но глупым неповоротливым великанам пришли обыкновенные люди. Они стали строить себе жилища, и, в отличие от великанов, научились все делать сами, обходясь без помощи Инмара. «Все боги древности, — говорит Горький, — жили на земле, являлись человекоподобными и вели себя так же, как люди: доброжелательно в отношении к покорным, враждебно — к непослушным, были, как люди, завистливы, мстительны, честолюбивы»[46]. Именно таким оказался Инмар. Когда он увидел, что люди могут делать все сами, — «Инмарлэн йырыз кур луэм» — рассердился бог и ушел от людей (разумеется, на тот свет). Замечательно заключение легенды: «Со дырысь асьме дуннеын Инмар öвöл ни, адямиос Инмартэк но туж зеч уло» (с тех пор на этом свете нет Инмара, а люди и без него очень хорошо живут).

К легендам подобного же типа относится легенда «Толэзьлэн тусыз», объясняющая появление пятен на луне актом милосердия: луна взяла к себе несчастную девушку.

Менее древними являются легенды так называемого богатырского цикла. В них отражается тот период истории удмуртского народа, когда последний еще не составлял единой народности, а состоял из нескольких племен. В легендах можно найти отзвук межплеменных раздоров, союзов, совместных выступлений. Большое место в них занимают отношения с соседними народами и народностями — с русскими, марийцами, чувашами, татарами, пермяками и др.

Национальная политика Коммунистической партии, сплотившая все народы Союза в единую дружную семью, нашла свое отражение и в преданиях удмуртского народа. В преданиях, записанных до революции, мотив дружбы народов звучал довольно глухо, в них гораздо чаще шла речь о соперничестве, о недружественных актах по отношению друг к другу. Так, и в марийских, и в удмуртских легендах рассказывалось о взаимных спорах марийцев и удмуртов, об их своеобразной тяжбе из-за земельных угодий. Как свидетельствуют историки, основой для этих легенд служили действительные исторические факты.

Однако в наше советское время эти легенды несколько изменяют свое содержание в сторону подчеркивания дружественных отношений. Мариец и удмурт, татарин и чуваш, все народы великого Союза живут в тесном единстве и дружбе. Дружба народов — священная основа нашего государства. И народ, передавая из уст в уста древние предания, по-иному рассказывает их, подчеркивая и в прошлом драгоценные зерна дружбы.

Материалы преданий, записанных после революции, не позволяют говорить о жестоких враждебных столкновениях с родственным удмуртам марийским народом. Предания говорят о тесных, дружественных связях между удмуртами и марийцами. Вместе с этим марийские и удмуртские предания сохранили воспоминание о споре, который решался путем благородного соревнования. Правда, марийский богатырь допустил хитрость, но сам же признался в ней, и спор решился по справедливости.

Об этом рассказывается в легенде «Кык батыръёс — кык братьёс» («Два богатыря — два брата»).

Сравнительно недавними являются предания о временах пугачевского восстания. В них сохранились свидетельства активного участия удмуртов в крестьянской войне под руководством Пугачева. Как известно» Пугачев был на территории нынешней Удмуртии. Удмурты ждали его прихода и дружно присоединились к его войскам. Богатый фольклорный материал, отражающий период крестьянской войны под (руководством Пугачева, за немногими исключениями, погиб для науки вследствие понятного невнимания буржуазных фольклористов-этнографов к записям «крамольных» песен и преданий о Пугачеве. В советское время фольклорными экспедициями записано около двух десятков удмуртских преданий, отрывков из легенд о Пугачеве.

В них отражается сердечное внимание к пугачевцам за их человеческое обращение с удмуртами, даже буржуазный этнограф Г. Верещагин должен был записать в своих заметках о завьяловских удмуртах, что «пугачи их не обижали»