Стоило ли родиться, или Не лезь на сосну с голой задницей - страница 16

Мария Федоровна была средней из трех дочерей, первая была старше ее на два года, а третья моложе ее на двенадцать лет.

У родителей Марии Федоровны был одноэтажный деревянный дом и конюшня с лошадью. В доме всегда были собаки — отец страстно любил охоту. Жизнь, о которой рассказывала Мария Федоровна, была похожа на то, что я читала в книгах, и совсем не походила на мою жизнь. Зимой во дворе делалась ледяная горка. Кучер готовил для девочек ледянку: дно большого решета заливалось на морозе водой — кататься на ледянке было лучше, чем на санках: она вращалась. Дети возвращались домой, вывалявшись с головы до ног в снегу. А в сенях стояли бочки с мочеными яблоками, и дети ели их, сколько хотели. Я не сравнивала эту жизнь со своей: времена были другие, и я не была так здорова, как Мария Федоровна и ее сестры. Правда, иногда, когда зимой мы проходили мимо большого сугроба, Мария Федоровна неожиданно толкала меня в снег — было весело, но она это делала редко.

Той весной Марии Федоровне исполнилось семь лет. Она шла со своим отцом по берегу Волги, с ними была их охотничья собака. Навстречу выбежала собака с поджатым хвостом, с опущенной головой, из пасти ее текла слюна. Собака бросилась на девочку и укусила в запястье, укусила она также и их собаку. Отец схватил Марию Федоровну за руку выше укуса, крепко сжал и понес к костру, который развели неподалеку рыбаки, взял какую-то железку, раскалил на огне и приложил к укушенному месту. От боли Мария Федоровна потеряла сознание. (Мария Федоровна показывала мне кружок на обратной стороне запястья, где кожа была стянута, как пенка на молоке.) Ни о каких пастеровских прививках в 1876 году в Костроме не слыхали, и из семнадцати человек, которых искусала в тот день собака, в живых осталась только Мария Федоровна. Отец отвез ее и собаку к знакомому знахарю в лес недалеко от Костромы. Знахарь лечил девочку и собаку какими-то зелеными лепешечками и чем-то еще довольно долго. Собака тоже не взбесилась. Подействовало ли знахарское лечение или была другая причина? Мария Федоровна говорила, что знахарь открыл ей «петушиное слово», благодаря которому ни одна собака ее не укусит. Она говорила, что незнакомой собаке нужно обхватить морду рукой, и она не будет кусаться. Она не имела права передать «петушиное слово», и я так и не знаю, действительно ли знахарь сказал ей его или она это придумала, чтобы я не боялась собак.

А во мне собаки и другие животные уже стали вызывать нежность и любопытство, но это не мешало бояться незнакомых больших и злых псов. Я очень боялась добермана, который испортил «Кота в сапогах», и, по-моему, Мария Федоровна тоже его боялась.

Семья Марии Федоровны проводила лето на реке Костроме, у них там был дом. Мария Федоровна рассказывала, что они не купались в Волге, потому что на воде плавало много нефти. Она говорила, что в Волге стало хорошо купаться после революции, когда число пароходов уменьшилось (позже это меня удивляло: нас учили, что все становится лучше и всего становится больше). Мария Федоровна и ее родственники купались в реке Костроме. Она и ее сестры не только купались голые — тогда все купались голые, — они проводили целые дни голые у реки. Они не ставили своей целью загореть, просто там не было других людей. Тогда загар считался признаком простого народа, но они загорали дочерна. Однажды летом — Мария Федоровна и ее сестра были уже почти взрослые — в Кострому приехал великий князь, и местное дворянство должно было ему представляться. Отец приехал за старшими дочерьми и, увидев их в белых платьях, всплеснул руками. «Это не мои дочери, — сказал он. — Это какие-то черти. Как я их покажу?»

Мария Федоровна вспоминала, как она, ее сестра и их мать плыли по реке, мать в середине, как коренник, дочери по бокам, как пристяжные, и навстречу им из-за поворота выплыл, в таком же расположении, местный батюшка с двумя сыновьями. Обе тройки смутились и повернули обратно.

Кругом были дремучие, огромные леса, в которых водились медведи и было много грибов и ягод. «Не так, как под Москвой, — говорила Мария Федоровна, — на одну ягоду пятьдесят человек». У них и в городе жил медведь, при пожарниках. Медведь был смирный и иногда ходил по городу. Один довольно известный житель города долго не возвращался домой: его нашли лежащим в канаве. Он был пьян и обнимал лежавшего рядом с ним медведя. Медведь лизал ему лицо, а тот приговаривал: «Какая же ты милая, добрая, как хорошо, что ты не сердишься».