Стон березы [сборник] - страница 31
Диана подошла к ней и, прижавшись, еще громче заплакала. Зина, успокаивая ее, заревела сама.
Каждый раз, заходя на территорию колонии, Сазонов непроизвольно бросал взгляд в сторону ШИЗО, где находилась та осужденная, глаза которой не давали ему покоя. После очередной бессонной ночи, причиной которой были эти глаза, утром, пройдя через КПП, прямо направился в ШИЗО. Его встретила контролер по надзору, доложила, что никаких происшествий нет, уступила ему дорогу. Они вместе направились в ШИЗО. Там сидели всего два человека Поговорив с ними, он вышел из камеры и незаметно глазами поискал ту уборщицу, но ее не было. Выходя, за углом здания услышал песню. Он остановился и вопросительно посмотрел на контролера.
— Кто поет?
— Осужденная Семенова.
Осторожно ступая, он направился к углу здания, выглянул. В двух шагах, спиной к нему, на земле сидела Она и чистила кастрюли. Заколдованный ее голосом, он замер.
"…Все подружки парами, только я одна…" Много раз он слышал эту песню, но ни разу ее не исполняли с такой душевностью. Вместе с песней его поразило и другое: ее руки прикасались к посуде так, будто она перебирала струны…
Диана, почувствовав на себе взгляд, резко повернула голову. Какое-то время она оставалась неподвижной. Ее большие голубые глаза с расширенными зрачками испуганно смотрели на него. Опомнившись, она вскочила на ноги и, стыдливо пряча глаза, опустила голову. Видя ее замешательство, доброжелательно улыбаясь, он произнес:
— У вас удивительно нежный голос.
Диана приподняла голову, глаза их встретились. Они смотрели друг на друга и не было такой силы, которая бы могла разлучить их взгляды. Время словно остановилось для них, во всей Вселенной были только Он и Она…
Первой опомнилась Диана. Краснея, она отвела взгляд, подняла с земли посуду и побежала в ШИЗО. У себя в каморке она почувствовала слабость в ногах, сердце учащенно билось. Она опустилась на нары. По ее щекам покатилась крупная слезинка. И, словно обращаясь к Всевышнему, тихо прошептала:
— Пожалуйста, сжальтесь надо мной! Не делайте мне больно! Боли у меня и так хватает…
Сазонов, выходя с территории ШИЗО, облегченно вздохнул. Его охватило странное волнение. Вновь перед его взором были ее глаза. "Что за чушь!” — встряхнул он головой.
Навстречу ему чуть ли не бегом приближался дежурный по колонии майор Данилов, он был настолько тучный, что с трудом отрывал ноги от земли. Подойдя, переводя дыхание, стал докладывать, но Сазонов остановил его.
— Как служба, товарищ майор?
— Пока без происшествий, товарищ подполковник.
— Ну, раз все нормально, я пойду к себе. Через полчаса начну принимать осужденных. Объяви по радио. Я жду.
Когда он подошел к штабу колонии, который находился в зоне напротив вечерней школы, то заметил возле своего кабинета группу ожидающих его осужденных. Увидев его, они притихли
— Здравствуйте! Что-то сегодня вас многовато, — доброжелательно окидывая их взглядом, произнес он. — Не переживайте, приму всех
— Спасибо! — раздались голоса.
Когда за ним закрылись двери, осужденные на все лады начали хвалить нового начальника, вспоминая прежнего, который месяцами не принимал их.
Час за часом длился прием, а желающих попасть к Сазонону не становилось меньше. Несколько раз контролер по надзору пыталась разогнать их по баракам, но они не хотели уходить. Контролеру все это порядком надоело, и она решительно вошла в кабинет начальника
— Товарищ подполковник, может, на сегодня хватит?
— А много их там?
— Десять.
Некоторое время Сазонов думал, что делать.
— Неудобно, я им пообещал, что приму всех.
— Так вы и до утра их не примете!
— Ничего не поделаешь, я слово дал. Пусть очередная заходит.
Прием подходил к концу, когда вошла средних лет аккуратно одетая женщина. Она скромно поздоровалась, молча подошла к столу, положила перед ним письмо. Оно было от матери, которая сообщала дочке, что ее сын Саша находится при смерти в больнице и каждый раз, когда приходит в сознание, спрашивает, почему до сих пор нет мамы. Закончив читать, Сазонов посмотрел на женщину. В ее глазах стояли слезы. Она медленно опустилась на колени.