Стон березы [сборник] - страница 36
Когда Усольцев ушел, Сазонов, покачивая головой, усмехнулся над самим собой. Понимал, что не имел уже морального права обвинять своего заместителя в безнравственности, когда сам днем и ночью думал об осужденной. С каждым днем все сильнее и сильнее она входила в его плоть и не было сил, чтобы выбросить ее из головы. Она постоянно была с ним. Неделями пытался избегать встречи с ней, ругал и стыдил себя, но ничего не мог поделать: его тянуло к ней, ни дня не мог прожить, чтобы издали тайком не увидеть ее.
По утрам, следуя в столовую, Диана в одно и то же время видела его, стоявшего возле дерева. Она давно догадалась, что он приходит ради нее. Первое время, еще издали увидев его, она опускала голову и старалась как можно быстрее пройти мимо. Но постепенно все медленнее и медленнее становились ее шаги. А однажды она поставила бачки на землю и нарочно долго стала поправлять выбившиеся из-под косынки волосы. Сазонов понял, что она это делает для него. В душе он ликовал, ему хотелось обнять весь мир, ставший вдруг прекрасным. Такое сладостное ощущение он испытал впервые…
Сазонов пришел домой, как всегда, поздно. Мать, открыв двери, удивленно посмотрела на сына. У того сияли глаза, все лицо светилось радостью. Давно она не видела его таким. Поцеловав мать в щеки, мурлыча себе под нос песенку, он направился в ванную. За столом Елизавета Петровна, не скрывая интереса, смотрела на сына, а он, не замечая любопытства матери, с аппетитом ел. Когда сын ушел спать, она вошла в спальню, к мужу. Ложась, шепотом сказала:
— Ваня, наш сын влюблен.
— ПораІ — не отрываясь от газеты, хмуро произнес гот. — Уже тридцать, а бобылем ходит, все по старой любви вздыхает. Умру, так и не дождусь внука.
— Типун тебе на язык. Ты бы лучше, как мужчина, поговорил с ним.
Отложив газету в сторону, он посмотрел на жену.
— И поговорю, — поднимаясь с постели, решительно произнес он и направился к сыну.
— Юра, ты спишь? — открывая дверь комнаты сына, спросил он.
— Нет, папа, входи. Отец сел на кровать.
— Мы о тебе с матерью разговор вели. Не пора ли, сынок, жениться?
— Я не против, — улыбаясь, ответил сын.
— Так в чем дело?
— Надо невесту подобрать, чтобы вновь не споткнуться.
— А чего подбирать? По тебе с ума сходит дочь Уварова. Красивая, обеспеченная, солидные родители, лучшей пары во всем городе не найдешь. Мать только об этом и мечтает.
— Папа, она мне безразлична!
— Не понял? Ты же дружил с ней!
— Но это же не означает, что я в нее влюблен.
— Твои друзья уже по двое детей имеют, а ты дурака валяешь. Мы тебе добра желаем, а если честно, то нам внука хочется.
— Папуля, не спеши, обещаю, лет через десять у тебя будет внук.
— Ты в своем уме?
— Я вполне серьезно. Через десять лет женюсь.
— Я думал, ты человек серьезный, а ты… — не договорив, махнув рукой, отец вышел.
"Да, папа, наверное, так и будет", — засыпая, в мыслях произнес сын.
Сазонов, посещая ШИЗО, с огромным усилием выдерживал плотный смрадный запах, от которого его тошнило, и при мысли, что Она дышит этим воздухом и убирает отходы, ему становилось не по себе. Все чаще и чаще он стал думать, как перевести Диану в колонистскую больницу, С этой целью он вызвал к себе майора Акулова.
— Анатолий Петрович, я бы хотел поподробнее услышать, как обстоят дела у нас в больнице.
— Пока нормально, товарищ подполковник.
— А я вчера был в больнице и больные жаловались на плохой уход. Чем это объяснить?
— Полгода я без медсестры, поэтому они и жалуются.
— Анатолий Петрович, может, среди осужденных кто-то имеет медицинское образование?
— Есть одна, Семенова, она в ШИЗО уборщица.
— Тогда заберите ее к себе.
Акулов усмехнулся.
— С самого начала, как только она пришла, я хотел ее забрать, но Усольцев не отдал. Пригрозил, что если я еще раз о ней напомню, то рябчика получу… Юрий Иванович, отдайте ее мне. Она очень порядочная. Если вы разрешите, то я готов хоть сейчас забрать. О ней хорошо отзываются все осужденные, которые сидели в ШИЗО, и контролеры такого же мнения, а парашу любая может убрать.
— Хорошо, сегодня же поговорю с Усольцевым. Считайте, что вопрос решен положительно.