Стопроцентные чары - страница 11

Аркадия Теньковская никуда не делась, но теперь воспоминания о ней были стерты из памяти людей.

«Всеобъемлющее стирание». — Аркаша мяла в руках собственный паспорт — пустой и до жути не информативный. — Как может какой-то глупый рисунок просто-напросто стереть человека? Волшебство? Магия? Как в книгах? Разве это не выдумка? Любой феномен можно объяснить научным методом. Хорошо, и как тогда истолковать тот факт, что люди, с которыми ты общалась на протяжении многих лет, просто-напросто забыли о твоем существовании?»

Рядом с Аркашей на скамейку молча присел Понтий — местный бомж и обладатель самой просторной коробки среди бездомной тусовки, которую он любовно называл «моя крепость». Теньковская часто делилась с ним бутербродами, поэтому Понтий всегда был приветлив с Аркашей, а девушка с усилием делала вид, что не замечает исходящую от мужчины и практически сбивающую с ног вонь.

— Приветствую, — прохрипел Понтий, шумно почесывая бок.

— Привет, Понтий. — Аркаша наклонилась вперед и, водрузив локти на колени, примостила подбородок на руки. — Ну что, подлатал свою крепость?

Мужчина перестал почесываться и опасливо глянул на девушку.

— А ты откуда знаешь? Я никому ни слова не гу-гу. Знакомы мы, что ли?

Вот и Понтий ее не помнил. Аркаша, забыв о пахучести соседа, глубоко втянула носом воздух и надсадно закашляла.

— Были знакомы. — Девушка вытерла тыльной стороной ладони выступившие от кашля слезы. — Ты мне даже про коробку свою рассказывал. И о той дырени, что на задней стенке образовалась. — Подождав, пока Понтий осмыслит услышанное, Аркаша грустно пошутила: — Кстати, пожить не пустишь?

Судя по всему, мужчина все-таки решил, что девушка для него не представляет опасности, а потому расслабленно откинулся на спинку скамейки и дружелюбно поинтересовался:

— А что приключилось с тобой, кудрявая?

— Да вот, — Теньковская ткнула мыском кроссовка в сумку с пожитками, — выгнали навстречу суровому миру.

— Выгнали? Не беда. — Понтий как ни в чем не бывало продолжил чесательную процедурку. — Подыщем тебе коробку поуютнее. Покажу самые полезные помойки.

— Вот спасибочки. — Аркаша вскочила на ноги и пару раз подпрыгнула на месте. Воображение под аккомпанемент сердобольного Понтия нарисовало настолько «перспективную» картину ее будущей жизни, что девушку, несмотря на теплую погоду, дрожь пробрала от макушки до пят. — Как ни посмотри, а выгнали меня из дома не по всем канонам, — задумчиво протянула Аркаша, меняя тему, чтобы хоть как-то избавиться от мрачных навязчивых мыслей. — Где же чемодан с одеждой? Ну, который из окна обычно выкидывают?

— И дезодорант свой забирай! — внезапно донесся сверху голос Ольги, а затем что-то, с приличной скоростью пролетев пять этажей, шмякнулось в кусты за скамейкой.

Понтий глянул через плечо и полюбопытствовал:

— Ну а сейчас?

— Уже более канонично. — Аркаша с трудом вернула на место отвалившуюся челюсть и полезла через скамейку. — Реально дезодорант.

— Слышь, кудрявая, а, может, для еще большей каноничности твоя крикливая горлица сбросит что-нибудь съестное? Палку колбасы там? Курочку? Да хоть хлебушек.

— Попросить-то можно, — Аркаша поставила найденный дезодорант на скамейку и, закинув ногу на деревянную спинку, вылезла из кустов, — да вот только тетя Оля, судя по ее сегодняшнему настрою, скорее утюг нам на головы сбросит. Вместе с гладильной доской. А сверху еще горшок с фиалкой уронит. Чтоб наверняка.

— Злюка твоя тетя.

— Не то слово.

Девушка повертела в руках баллончик и рассеянно прыснула аэрозоль в сторону Понтия.

— Помогло? — сочувственно спросил мужчина, с шумом вдохнув фруктовый аромат.

— Не-а. То, что въедалось в кожу на протяжении долгого времени, совсем нелегко отбить. — Аркаша сама не знала, говорит ли она о вездесущей вони Понтия или о собственной привычке всегда находиться около тети Оли. Постоянное желание понравиться ей, обратиться в нечто нужное, в то, что бы она любила больше своих платьев или туфель, за годы превратилось в навязчивую идею, вот-вот грозившую преобразоваться в цель всей жизни. Это желание было болезненным, убогим, попахивающим смрадной безысходностью, но в силе своей столь глубоко забравшимся в саму сущность Аркаши, что избавить от него не мог ни один дезодорант. Что она теперь будет делать без тети Оли? Куда пойдет? Кому будет стараться понравиться? Кем будет прикидываться? — Я... Очень ограниченная личность.