Storona - страница 8

жить пунктуально,

С порядком мне

удобней жить»

«Ты что-то вновь

уже читаешь?

Островского

осилил ты?

Ведь мне рассказывал,

что чаешь

Советских лет

одни труды?»

Он ей ответил

без сомнений,

Ведь книги есть

его конек.

И как рукой

сняло волненье,

Пошел его

рассказ в далек.

Иван сказал,

что восхитила

Судьба Корчагина,

что он

Хотел иметь

такую силу,

Которой

Павка одарен.

Найти в себе

стремленье рьяно

Жить

при любых

невзгодах драм

Где покажись

что вариантов,

Уже вот нет,

конец,

всё в хлам.

Любить свою

страну

всем телом,

И в этой облачной

любви

Найти себя

и жизни

дело,

В любых

условиях

идти.

Вот это

красное стремление,

Советской мысли

высота —

В нем вызывают

восхищенье

И гордость, что

была страна.

Теперь

он к Лондону

склонился,

Читает книгу

о любви.

И вот Иван

остановился

Рассказ вести,

но не брести.

«Любовь» – ведь слово

не простое,

В нем смыслов

сразу не считать

И иногда

влюбленным стоит,

Не говорить,

а помолчать.

Иван бредет,

а рядом Аня,

Лишь город

утренний гудит.

А солнце светит,

невзирая

На то,

что

пламень

жжет в груди.

Вот парень смотрит

краем глаза

На ноги девушки

тайком,

А та всё видит,

но ни разу

Его

не упрекает

в том.

Она —

Григорьевна Шталова —

Донецкой крови

огонёк.

И волос русый,

взгляд здоровый,

Глаз карих

яркий уголёк.

Она нежна,

она прекрасна,

Из трудовой

она семьи.

Она умна,

и мыслит ясно,

И жизнь кипит

в её любви.

Ивана знает

с ранней школы,

Он ей понравился

за то,

Что мыслью блещет,

и здоровый,

И делом взрослым

жить готов.

Они

из общей параллели,

А школа знает

вся давно,

Что Ваня с Аней возлетели

В любви

друг к другу,

как в кино.

Вот Анна

очень

любит книги

О той

особенно войне

С нацистским

страшным,

жутким игом,

О жертвах,

подвигах,

вине…

О той вине

невозвращенья,

Когда есть долг

и есть семья,

О драматических томленьях,

О смелых,

гордых

матерях.

И разделяет

увлеченье

Такими темами

Иван.

Они вдвоем,

в своих волненьях,

В легендах прошлых,

славных стран.

А юность

силою

склоняет

Их младый дух

на катаклизм,

Что правит разумом

рождая

Известный всем

максимализм.

Вот школы час

настал суровый.

Собрали вместе

здесь детей.

«Ученье – свет!» —

уже не новость

Ученье

даже

здесь, не цель.

Во многих школах

многих странах —

Ученье просто

инструмент

Для власти

нужных идеалов,

У пропаганды

здесь

патент.

Но могут быть

одни идеи

Полезней даже

и добрей…

Но в этой

жуткой эпопее

Не разобраться,

а детей

Все учат так же

как учили,

Но есть отличия

всегда,

Урок истории

учтиво

Идет сейчас

как на ура.

Историк смотрит

добродушно

В ряды своих

учеников,

Среди которых,

Ваня

уши

Так навострил,

он весь готов.

«Донбасс —

отдельная

страница

На счет него

есть много слов,

Вот

по программе украинской

Он ближе

к краю казаков.

Он дом

поэтов Украины,

Он край,

входивший в УНР[41].

Нас заставляют

быть единой

Национальностью «бандер».

«Бандеры —

это, те нацисты?» —

Спросил

с волнением Иван.

Сложил ответ

историк быстро:

«Даю

вам

в будущее

план.

Когда

экзамены сдаете

Пишите,

что

Степан герой,

Но сами

помните,

что он-то

Шел на Союз,

на наш с войной.

Он в сорок первом

очень видно

Нацистов этих

поддержал,

Акт

Незалежной

Украины

В последнем пункте

показал,

Что будут

националисты

С Адольфом Гитлером

дружить

И им не важно,

кто нацисты

Им важно

с властью рядом быть.

Да,

он сидел

в нацистских

тюрьмах,

Но Степу

выпустили в раз

Спустя три года,

чтобы пули

Людей его

убили нас.

Была

у них

агитка «Орлик»,

Спецом,

для нас,

взять обмануть,

Они «левели»,

чтобы кортик

Нам в спины

всечь,

усилив жуть.

Они хотели

Украины,

Не той,

что есть

УССР,

Но у других

они спросили,

Народ большой

того хотел?

Семь миллионов

украинцев,

В войне

стояли за Союз,

У них

спросили самостійці

Хотят они

нацистский груз?

И вот

в две тысячи четвертом

У нас не спрашивали:

«Эй,

Хотите вы

переворота,

От нас,

бандеровских детей?» —

Запоминайте

мои

своды

У государства

правда есть,

И правда

так же

у народа,

А где там истина,

не счесть».

Уже Иван

идет из школы,

А рядом Аня

– все молчат.

Лишь легкий ветер

дует в пору

На лица юные

ребят.

Он рассказал

ей об уроке.

Она согласна

с ним

во всём.

Они впитали

мыслей строки

И молча топают

вдвоём.

Вот то

неловкое

мгновенье,

Когда не знаешь,

что сказать,

Лишь ветра

сладостное пенье.

Лишь золотая

листьев гладь.

Иван прижался

своим

взглядом

К лицу

возлюбленной, и вот

Её целует,

и торнадо

Нещадно грудь

младую бьет.

Застыла пара

задыхаясь,

Вокруг шумит

Донецк тоской.

Машины,

лавочки,

гитары

Из камня

Ленин

молодой…

Семь облаков

– большое небо

На следующую страницу