Страна Муравия - страница 33
Подо льдом ручей забулькал,
Зазвенело все кругом;
Тонко дзинькнула сосулька,
Разбиваясь под окном;
Молоко звонит в посуду,
Бьет рогами в стену скот,
Звон несется отовсюду
Наковальня тон дает.
1938
* * *
Звезды, звезды, как мне быть,
Звезды, что мне делать,
Чтобы так ее любить,
Как она велела?
Вот прошло уже три дня,
Как она сказала:
Полюбите так меня,
Чтоб вам трудно стало.
Чтобы не было для вас
Все на свете просто,
Чтоб хотелось вам подчас
Прыгнуть в воду с моста.
Чтоб ни дыма, ни огня
Вам не страшно было.
Полюбите так меня,
Чтоб я вас любила.
1938
Дети
Стол красуется накрытый.
День не просто выходной:
В доме летчик знаменитый,
Гость желанный — сын родной.
Загорелый, синеглазый.
Вырос, — шутят старики,
Как вошел в избу, так сразу
Стали ниже потолки...
А у дома, у машины
Сходка целая ребят.
Все, как взрослые мужчины,
Руки за спину, стоят.
И, наверно, мыслит каждый:
Погодите, дайте срок,
Точно так и я однажды
В гости гряну на порог.
1938
На старом дворище
Во ржи чудно и необычно
С полу-обрушенной трубой,
Как будто памятник кирпичный,
Стоит она сама собой.
Вокруг солома в беспорядке,
Костра сухая с потолка,
Плетень, поваленный на грядки,
И рытый след грузовика.
Пустынно. Рожь бушует глухо,
Шумит — и никого кругом.
И только с граблями старуха
На бывшем дворище своем.
Бегут дымки ленивой пыли.
С утра старуха на ногах,
Все ищет,~ может, что забыли
На старом месте второпях.
И хоть вокруг ни сошки нету,
От печки той одной — нет-нет,
Повеет деревом согретым,
Прокопченным за много лет.
Повеет вдруг жильем обжитым:
Сенями — сени, клетью — клеть.
И что-то вправду здесь забыто,
И жаль, хоть нечего жалеть.
А солнце близится к обеду,
Глядит старуха, ждет людей
В последний раз сюда приедут,
Живи, живи да молодей!
Там, где отныне двор, где люди,
Где всем углам иная стать,
В других окошках солнце будет
Всходить, в других в полдни стоять.
Там, где и улица и речка,
Где ближе к дому белый свет,
Дымить уже не будет печка,
Как эта здесь от ветхих лет.
Во ржи — чудно и необычно,
Кидая на подворье тень,
Как будто памятник кирпичный,
Стоит она. Последний день.
Кирка и лом покончат с нею,
И плуг проедет прицепной.
И только гуще и темнее
Здесь всходы выбегут весной.
1939
На хуторе загорье
На хуторе Загорье
Росли мы у отца,
Зеленое подворье
У самого крыльца.
По грядкам — мак махровый,
Подсолнух, лук, мокровь.
На полдень сад плодовый:
Пять яблонь — пять сортов.
На хуторе Загорье
В былые времена
Леса, поля и взгорья
Имели имена.
На Белой горке солнце
Вставало поутру,
На Желтой горке — елки
Темнели ввечеру.
А поле, что за баней
Легло правей гумна,
Мы Полем под дубами
Назвали издавна.
На том большом просторе,
Все как один с лица,
На хуторе Загорье
Росли мы у отца.
На хуторе корову
Пасли мы впятером,
Сад стерегли плодовый,
Смотрели за двором.
В овине хлеб сушили,
Брели за бороной.
Ходили, как большие,
С руками за спиной.
Мы были хуторяне.
Отец нам не мешал,
Мы хутор свой заране
Делили по душам.
В избе и в поле часто
Вели мы жаркий спор,
Кому какой участок,
Кому где ставить двор.
Согласно поговорке,
Старались так решить,
Чтоб не тебе задворки,
А мне одни оборки,
А чтоб на Белой горке
И чтоб на Желтой горке
Всем братьям ровно жить.
Дворов, дворов — деревня,
Все батькины сыны.
На пятерых деревья
В саду разделены.
На пятерых коровка,
И лошадь, и хомут.
На пятерых веревка
И наш ременный кнут.
На пятерых, по силе,
Лопата, плуг, коса.
На пятерых — четыре
Тележных колеса...
О детство! Смех и горе!
Десятою травой
На хуторе Загорье
Порос участок мой.
Ни знака, ни приметы
Бывалой не найдешь,
Ни Белой горки нету,
Ни Желтой горки. — Рожь,
Высоко, гордо вскинув
Свой колос молодой,
Границы хуторские
Укрыла под собой.
На хутор свой Загорье,
Второй у батьки сын,
На старое подворье
Приехал я один.
А где ж вы, братья, братцы.
Моя родная кровь?
Вам съехаться б, собраться
На старом месте вновь.
Как в песне либо в сказке,
Слететься б вам, друзья,
Слететься б вам, подпаски
Загорьевской закваски,
Да нет! Как раз нельзя.