Страна Муравия - страница 37

стр.
Печника тотчас узнал:
— Хорошо ругаться можешь,
Поздоровавшись, сказал.
И вдобавок ни словечка,
Словно все, что было, — прочь.
— Вот совсем не греет печка.
И дымит. Нельзя ль помочь?
Крякнул мастер осторожно,
Краской густо залился.
— То есть как же так нельзя?
То есть вот как даже можно!..
Сразу шубу с плеч — рывком,
Достает инструмент. — Ну-ка...
Печь голландскую кругом,
Точно доктор, всю обстукал.
В чем причина, в чем беда
Догадался — и за дело.
Закипела тут вода,
Глина свежая поспела.
Все нашлось — песок, кирпич,
И спорится труд, как надо.
Тут печник, а там Ильич
За стеною пишет рядом.
И привычная легка
Печнику работа.
Отличиться велика
У него охота.
Только будь, Ильич, здоров,
Сладим любо-мило,
Чтоб, каких ни сунуть дров,
Грела, не дымила.
Чтоб в тепле писать тебе
Все твои бумаги,
Чтобы ветер пел в трубе
От веселой тяги.
Тяга слабая сейчас
Дело поправимо,
Дело это — плюнуть раз.
Друг ты наш любимый...
Так он думает, кладет
Кирпичи по струнке ровно.
Мастерит легко, любовно,
Словно песенку поет...
Печь исправлена.
Под вечер
В ней защелкали дрова.
Тут и вышел Ленин к печи
И сказал свои слова.
Он сказал, — тех слов дороже
Не слыхал еще печник:
— Хорошо работать можешь,
Очень хорошо, старик.
И у мастера от пыли
Зачесались вдруг глаза.
Ну а руки в глине были
Значит, вытереть нельзя.
В горле где-то все запнулось,
Что хотел сказать в ответ,
А когда слеза смигнулась,
Посмотрел — его уж нет...
За столом сидели вместе,
Пили чай, велася речь
По порядку, честь по чести,
Про дела, про ту же печь.
Успокоившись немного,
Разогревшись за столом,
Приступил старик с тревогой
К разговору об ином.
Мол, за добрым угощеньем
Умолчать я не могу,
Мол, прошу, Ильич, прощенья
За ошибку на лугу.
Сознаю свою ошибку...
Только Ленин перебил:
— Вон ты что, — сказал с улыбкой,
Я про то давно забыл...
По морозцу мастер вышел,
Оглянулся не спеша:
Дым столбом стоит над крышей,
То-то тяга хороша.
Счастлив, доверху доволен,
Как идет — не чует сам.
Старым садом, белым полем
На деревню зачесал...
Не спала жена, встречает:
— Где ты, как? — душа горит...
— Да у Ленина за чаем
Засиделся, — говорит...

1938—1940

Приложение

ИЗ "Муравской тетради" А. Твардовского

В архиве А. Твардовского сохранилась рабочая тетрадь 1934 — 1935 годов, периода создания поэмы "Страна Муравия"[22].

Предлагаемые читателям наброски из этой тетради не вошли в текст поэмы. Одни из них были задуманы автором как эпизоды путешествия героя к стране Муравии, другие представляют собою его воспоминания и размышления.

Часть написанного вообще представляет заготовки, не потребовавшиеся автору в его работе. Другая часть, входившая в первые неопубликованные варианты глав поэмы, в дальнейшем была опущена, видимо, чтобы более сосредоточить внимание читателя на цели путешествия героя и на узловых происшествиях, составлявших, в то же время, сюжет поэмы.

Публикуемые наброски, несомненно, имеют и свою собственную художественную ценность и существенно дополняют и расширяют уже сложившееся представление о поэме Твардовского. Читатель вновь ощутит взволнованную атмосферу годов "великого перелома", когда переустройство деревенской жизни коснулось многих миллионов судеб.

(От составителя)

Выезд
Как говорится, не с добра
На неизвестный срок
Молчком уехал со двора
Никита Моргунок.
Когда бы ехал на базар
Повел бы разговор.
Когда бы в гости — бабу взял,
Когда бы в лес — топор.
Собрал кошелку да армяк,
Дегтярку подвязал.
Гадай как хочешь, так ли, сяк,
 Хозяин не сказал.
Занес вожжу, бочком присел
И тронул Моргунок.
И след зеленый по росе
До поворота лег.
Пошли привычные места
На много верст кругом.
Кусты, поля. И стук моста,
Как скрип дверей, знаком.
Глазам тепло, теснит в груди
Себя не перемог.
А на дороге впереди
Сидит и ждет Волчок.
"Домой, — кнутом ему грозя!, — 
Кричит, и —  нипочем.
Вернется, будто бы, назад 
И —  снова за конем.
Тогда Никита поманил:
"Волчок, Волчок, Волчок!"
И, не слезая, что есть сил
Кнутом его ожег.
Волчок залился у колес
И брюхо поволок.
И подогнал, дуги от слез
Не видя, Моргунок.
Собачий лай стоял окрест,