Страна поднимается - страница 6

— Небо, покарай окаянного француза! У-у, проклятый, из-за тебя мучится моя мать. Пойду разгляжу тебя получше. Нам не сегодня завтра биться смертным боем, и я увижу, как побежит твоя кровь!

Сип не ошибся. Француз, ударив по деревне Баланг, отворил пред собою дверь. Он заставил людей из Баланга показать дорогу в Конгхоа; сколько те ни отказывались, как ни упирались, пришлось покориться силе.

В Конгхоа француз нагрянул, когда только собрали рис и кладовые, стоявшие на сваях у каждого поля, были полны зерном до самых крыш. Поутру люди вышли в поле и вдруг слышат: палят ружья. Ну вот! Пришла беда! Француз пожаловал!.. Сперва пальба доносилась издалека, потом зазвучала близко. Приглушенная поначалу, она гремела теперь как гром. Никто не успел ни собрать добро, ни угнать свиней с буйволами, ни прихватить одежду и даже набедренные повязки. Каждая семья — от каждого, как говорится, очага — умудрилась лишь унести по корзине риса да по котлу. Бежали на гору Тьылэй. Мать Нупа тащила на спине младшего сына: и без того сгорбленная, она под пошей своей совсем согнулась. Перепугавшись вконец, она только и захватила из дому горшок с известью для бетеля.

— Эй, Нуп! — крикнула она, увидав своего первенца. — Как хорошо, что ты объявился, сынок. Захвати-ка большую корзину с рисом. Да не мешкай! Быстрее, быстрее! Уж на этот раз дом наверняка сожгут! И свиньи сгинут, и рис! О небо!..

Нуп, примчавшийся из общинного дома, держал в руке самострел, за спиной у него висел колчан со стрелами. Забросив за плечи корзину с рисом, он разом сбежал со ступенек и кинулся на поиски Сипа.

— Сип, — сказал он, найдя приятеля, — отнеси, будь другом, эту корзину в лес, чтоб мать не осталась без риса.

— А ты сам-то что? — спросил Сип.

— Я… я остаюсь, буду драться с французом.

— Нет! — воскликнул Сип. — Ты не сделаешь этого!

Нуп, подставив поближе плечо, перекинул корзину за спину Сипу. Тот глянул в потемневшие от гнева глаза Нупа и понял: всякие уговоры напрасны. Поправив корзину, Сип припустил вслед за соседями.

Мать Нупа, добежав до околицы, обернулась: сына нигде не было видно.

— Эй, Нуп! — закричала она, стеная и плача. — Нуп, где ты?..

Нуп подбежал к ней:

— Идите, идите, мама. Сип отнесет вам на гору рис. Я никуда не уйду, померяюсь силой с французом. Вы идите, а я подстрелю француза, увижу его кровь — и сразу за вами!

Мать — она с того самого дня, как Нуп вернулся из Анкхе, что ни ночь плакала украдкой, — сказала:

— О, сынок, ты, видно, совсем меня не любишь. Зачем обманул меня? Что ты делал в Анкхе? Ведь француз допускает туда только своих прихвостней, а других бросает в тюрьму. Ты-то ведь не перекинулся к французу? Зачем же ходил в Анкхе?

— Ах, мама, — нахмурился Нуп, — и вовсе-то я не перекинулся к французу. Просто хотел разглядеть его поближе. Если уж биться с ним, без этого нельзя. Все высмотрел — и большие ружья, и железных птиц, и повозки. Силища, ничего не скажешь. Но сам француз в точности такой же человек, как и мы. Никакой он не бог. Вот подстрелю его, и поглядим: покажется кровь или пет.

— О горе! — ужаснулась мать, — Да разве тебе одному такое под силу?!

— Ничего, мама. Сперва я попробую, а там за мной пойдет вся деревня…

Француз был уже совсем рядом. И Нуп взял на изготовку свой самострел. Мать взглянула на него и впервые увидела, что он выше ее на целую голову. Нет, стариковским устам не убедить молодое сердце. Вон и лоб у сына высокий и выступает вперед точь-в-точь как у отца — верный признак упрямства. Она вытерла слезы и двинулась вслед за соседями, сказав напоследок Нупу:

— Ты уж, сынок, осмотрись да прикинь все как есть.

Нуп сидел в общинном доме и ждал. Господин солнце позолотил своими лучами верхушку мангового дерева у околицы, потом, постепенно, и ствол до самых корней. Ружья почти не стреляли больше. Может, француз пошел другой дорогой? Нуп решил выйти к ручью Тхиом — поглядеть, в чем дело. Дорогой он вдруг остановился: что за мерзкий запах? Неужто тигр? Зашуршали мелкие камешки. По спине у него пробежал холодок. Нет, это не тигр. Француз! Это его запах, резкий, как у тигра, Нуп запомнил его в Анкхе. Он отступил на шаг. Ему захотелось вдруг бежать без оглядки. Огляделся: рядом ни дерева, ни куста. Кругом лишь низкий тростник. Нужны непременно привычные деревья, кусты, камни — они укроют от врага, помогут в бою. Нуп стрелой добежал до деревни. Укрылся за стволом манго, присел и, подняв самострел, изготовился. Вот они, французы! Один… Другой… Третий… Четвертый… Десятый… Нуп следил за каждым их движением.