Страна золотых пагод - страница 70
Она была права.
Астролог жил на окраине Рангуна. Дом его ничем не выделялся из ряда деревянных построек на захолустной улочке. Мы приехали туда на машине задолго до семи утра. Наше появление не привлекло ничьего внимания. Вероятно, здесь привыкли к подобным визитам. Даже собака, гревшаяся на еще не жарком солнце, не повернула головы, не залаяла.
Мы были первыми посетителями.
Воображение рисовало мне старца, склонившегося над магическими квадратами, карты звездного неба на стенах и шарик из горного хрусталя. Ничего этого не было.
Астролог сидел в плетеном ротанговом кресле на крытой веранде, пил свой утренний кофе и читал газеты.
И все же он не походил на обычного бирманца. У него были густые седые усы и длинная борода, с которыми резко контрастировала тщательно выбритая голова. Лицо его было темным. Очевидно, кто-то из его предков был моном (у бирманцев кожа светлее). Он ничуть не удивился, увидев нас на крыльце.
Поздоровавшись, мы уселись на стулья, рядом. И Мэгги обрушила на него водопад слов. Говорила она тихо, приглушенным голосом, заговорщически.
И вот началось. Никакого составления гороскопа, никакого гадания по руке. Астролог попросил меня назвать день моего рождения. 2^го и стало камнем преткновения на пути к моему «прозрению».
Год, месяц и дата рождения его не интересовали. Он просил назвать день недели и точный час по бирманскому календарю.
Увы, я не знала ни того ни другого. Астролог онемел от изумления, а Мэгги даже стало стыдно за меня.
— Но ты ведь должна знать, родилась ли ты в воскресенье, понедельник или вторник, — задавала она «наводящие» вопросы.
Но я решительно не знала. Мы растерянно смотрели друг на друга. Как можно не знать дня недели, в который родился!..
Но делать было нечего. Задав несколько приличествующих случаю вопросов типа «что меня ожидает?», я с облегчением отошла от прорицателя.
Настал черед Мэгги. У нее не было проблем — выпалила все, что нужно. Они говорили по-бирмански. Мне сделалось скучно, и я стала рассматривать людей, сидящих на стульях у стены и терпеливо ожидающих своей очереди.
Магия, колдовство, алхимия, магические квадраты, почитание натов и змееподобного Нага процветали в Бирме до тех пор, пока их не коснулась рука короля Анируды.
Алхимия, пришедшая из Индии, вплоть до XI века была почти культом. В стране не было недостатка в минералах, в которых нуждались алхимики. Не было недостатка и в королях, которые нуждались в золоте, хотя имели его в избытке. В надежде еще больше разбогатеть короли покровительствовали алхимикам, и не раз рискованные эксперименты «ученых мужей» опустошали казну.
Бирманские алхимики образовали отдельные «школы». Все «великие открытия» записывались кодом, шифровались. Сами металлы и их смеси также получали тайные знаки. Некоторые названия звучали просто — «Мышь», «Лев», а другие витиевато — «Женщина с несколькими мужьями», «Многодетная мать».
Различали девять так называемых женских металлов: сурьма, цинк, олово, свинец, медь, серебро, золото, железо и ртуть. К ним добавлялось двенадцать металлов мужского рода. Считалось, что только соединение противоположных групп металлов давало эффективные результаты.
Весь мир, согласно теории алхимиков, состоит из четырех основных элементов: земли, огня, воды и воздуха. Поэтому все сущее на земле, в том числе человеческое тело, содержит эти четыре элемента, подвергающиеся старению.
Но кроме них существует еще нечто не стареющее, неизменное — вещество, являющееся основой основ.
Заветной мечтой каждого алхимика было выделить это вещество, получить его в чистом виде и ввести в тело человека, сделав его вечно юным, не стареющим, бессмертным; сделать его «зоджи».
Много веков бились они над тем, чтобы найти «животворящий камень», подобие которого искали и в Европе, называя его «философским камнем».
Считалось, что от соприкосновения с «камнем» свинец превращается в серебро, а медь — в золото. Имея такой «камень», человек мог летать по воздуху, погружаться под воду, жить под землей. Он становился неуязвимым для оружия врага.
Найти такой «камень» — полдела. Сплав предстояло ввести в организм человека, чтобы он постепенно впитался. А для этого нужно было… зарыть «счастливчика» в землю на семь дней.