Страницкий и Национальный герой - страница 6
Диктор. Такой была речь Доннера, главного редактора «Эпохи». Вы смогли убедиться сами — как это было впечатляюще! Смертельно бледный Вайтблейк бросился прочь из редакции. Внутренне он уже был готов к увольнению, уже собирался разорвать помолвку с Молли Уолли — вы ведь знаете эту прелестную субретку, выступавшую на подмостках многих городов, — как вдруг натолкнулся во время своего ежедневного посещения полицейских участков на историю обоих инвалидов, этот запутанный сюжетик, разыгравшийся в саду Вифлеемской клиники, и случилось то самое чудо, о котором мы упоминали: Й. П. Вайтблейка осенила идея. Сам главный редактор Доннербыл очарован, когда услышал о ней.
Главный редактор Доннер (приветливо). Ну вот видите, Вайтблейчик, какая идея выпорхнула из вашей головки. Я сразу подумал: если поэтишка постарается, со временем он что-нибудь да выжмет из высохшего лимона. Ну-ка пустим в ход наши связи. Завтра же вы будете стоять перед вашим Меве и излагать больному свои соображения.
Диктор. И действительно, на следующий день Й. П. Вайтблейк стоял в Вифлеемской клинике перед Национальным героем — американское кресло, в котором сидел Бальдур фон Меве, я вам, пожалуй, могу уже не описывать. Из медицинских сестер его окружали три, среди них герцогиня фон Тойфелен. Из врачей присутствовал Модерцан. Национальный герой пил томатный сок. В его голосе звучала сдержанная боль, соответствовавшая всему его облику, как будто уже нездешнему, принадлежавшему тому миру, которого мы не знаем.
Национальный герой (устало). Молодой человек, я стражду. Меня посетила госпожа Забота, так прекрасно описанная Гёте во второй части «Фауста», которого я читал еще в Финстервальде, а сейчас читаю в двенадцатый раз.
Вайтблейк. Ваше превосходительство! (Он почти умирает от почтения.)
Национальный герой (устало). Я боролся, я выстоял при Сан-Плинплине, был весь обращен к моему народу, к этой жизни, но теперь, молодой человек, теперь грядет другое, невыразимое.
Вайтблейк. Невыразимое.
Национальный герой (устало). Еще немножко грейпфрутового сока, герцогиня фон Тойфелен, а на полдник прошу приготовить холодную пулярку и Chateau neuf du Раре, хорошо?
Вайтблейк. Ваше превосходительство, все мы глубоко потрясены болезнью вашей правой ноги…
Национальный герой (сердито). У меня болит левая, черт побери, левая нога, большой палец левой ноги.
Вайтблейк. Простите, ваше превосходительство. (Он очень смущен.) Левая, конечно, левая нога вашего превосходительства. (Собирается с духом.) Все мы глубоко потрясены болезнью вашей левой ноги. Сверху донизу. Весь народ потрясен и един в этом, как никогда. Болезнь вашего превосходительства имеет политическое значение. Это значение нужно упрочить. Чем больше участия примет народ в страданиях вашего превосходительства, тем лучше.
Национальный герой. С началом моей болезни коммунистической партии пришлось поужаться, молодой человек.
Вайтблейк. И немало.
Национальный герой. Никаких стачек, никаких требований повысить зарплату.
Вайтблейк. Поразительно!
Национальный герой. Меня интервьюировали.
Вайтблейк. И это произвело небывалый эффект.
Национальный герой. Фотографировали прокаженный палец.
Вайтблейк. Это заставило нас содрогнуться.
Национальный герой. Меня показали в кругу моей озабоченной семьи.
Вайтблейк. Мы разделяли ее озабоченность.
Национальный герой. В окружении плачущих школьников.
Вайтблейк. Мы все плакали.
Национальный герой. Я собираюсь написать книгу «Я стражду».
Вайтблейк. Мы страждем вместе с вами.
Национальный герой. Чего же вы хотите еще от смертельно больного? Все в порядке.
Вайтблейк. Конечно, успехи значительные, ваше превосходительство, в этом нет никакого сомнения. Недостает лишь одного документа, который зафиксировал бы весьма существенный момент — любовь и почитание со стороны малых мира сего. Тут-то и необходимо ваше содействие. Изволите вы, ваше превосходительство, принимать кого-либо в клинике?
Национальный герой. Принимать? Но ведь вчера только, кажется, я принял делегацию женского союза?
Вайтблейк. Несомненно.
Национальный герой. И конгресса филологов.