Странная девочка - страница 40
— Ма-аленький! Да он не ниже нас с тобой ростом…
Из-за Васи Женя терпел возле себя Яшу и не трогал его, пока тот не начинал дразниться. Тогда Женя не выдерживал и кидался на Яшу со сжатыми кулаками. Яша убегал, высовывая язык.
Как-то раз они вчетвером, без Мани, которая заболела ангиной, шли из школы.
— Выдра твоя ещё не подохла? — спросил Яша.
— Сам бы ты не подох, — ответил Женя. — А Маська живёт великолепно.
Лида сморщилась, будто что кислое в рот взяла:
— Фу, как ты противно сказал, Женя! Не говори так в другой раз, — слышишь? — Она вздохнула: — А с Маськой не так уж великолепно…
— Не хочет научаться, да и всё! — с досадой воскликнул Вася и прикусил язык: Женя взглянул на него грозно.
— Чего она не хочет? — сразу сунулся Яша. — Как так — научаться? Разве ей надо учиться?
— Да это я так просто, — отозвался Вася.
— Конечно, он так просто сказал, — поддержала Лида.
Признайся-ка Яше, что они не могут научить Маську ловить рыбу, — Яшка Женю задразнит.
Так ничего и не добившись от ребят, Яша скрылся в своём подъезде. Он жил возле самых ворот.
Женя, Лида и Вася медленно шли через двор. Вася задумчиво сказал:
— Наверно, Маська стала дикая и злая, потому что она сердится, что ты её запираешь.
— И по носу слишком часто бьёшь, — добавила Лида. — А ещё ей, может быть, жарко. Папа говорит, что выдры к холоду привыкли, они зимой даже в проруби купаются. А у вас паровое отопление.
— Да хорошо моей Масеньке, чего там! Только одна Марь-Сидрана её и боится. Ты, Лида, и то совсем перестала трусить.
— Немножечко ещё… чуть-чуть, — честно призналась Лида.
Она очень гордилась тем, что давно не убегает от Маськи, стоит себе на месте, когда выдра шмыгает возле самых ног. Только внутри у Лиды слегка замирает. Иногда Лида даже немножко гладит Маську.
— Зайдём все к нам, — предложил Женя. — Увидите, что она всё такая же хорошая!
Едва ребята вошли в подъезд, как до них донеслись сверху неистовые крики Маськи. Очень странно звучало на лестнице это верещанье, чоканье, клёкот.
— Ой, что это? — встревожился Женя. — Бабушка всегда её выпускает, как приходит.
Он перескакивал через ступеньки, спотыкаясь от спешки. Вася с Лидой припустились за ним.
На звонок открыла расстроенная Марья Сидоровна. Голова у неё была обвязана полотенцем, от которого сильно пахло уксусом.
— Где бабушка? — крикнул Женя, врываясь в квартиру.
— Да собрание у неё сегодня на фабрике. Всё ты забываешь, крикуша! А эта напасть озёрная так разоралась, что хоть караул кричи! Обед я тебе разогрела, на плите стоит. — Марья Сидоровна закрылась в своей комнате.
Под чоканье и свист Маськи Женя стаскивал кирпичи, положенные на чемодан. Лида и Вася бросились ему помогать.
Только часть кирпичей сняли, а край чемодана уже сдвинулся с ящика. В отверстие яростно протискивалась серая приплюснутая голова с чёрными, сердито сверкающими глазками.
Сердце у Лиды дрогнуло от жалости к затворнице:
— Бедная! Она, наверно, и есть хочет!
Гордая тем, что не испытывает в эту минуту никакого страха, Лида протянула руку, чтобы погладить выдру.
И вдруг раздался отчаянный вопль.
От испуга Женя уронил кирпич. Вася кинулся к девочке:
— Лида, что с тобой? Лида?
Шаркая туфлями, из своей комнаты спешила Марья Сидоровна, всё ещё с полотенцем на голове:
— Батюшки-светы! Что случилось?
С громким плачем Лида трясла рукой. Вся ладонь была у неё ярко-красная. Красная струйка текла на пол. Что это струится кровь, Женя понял только, когда Марья Сидоровна обняла Лиду за плечи и повела её к крану:
— Ох ты, беда какая! Кажется, насквозь прокусила.
Трясущимися пальцами старушка бинтовала Лиде руку, а Лида навзрыд плакала от боли и от испуга.
Пока происходила эта суматоха, Маська сама сдвинула чемодан, с которого почти все кирпичи были уже сняты, и выбралась на свободу. Веником Вася прогнал её в кухню, чтобы не шарахнулась Лиде под ноги.
— Не плачь, деточка, не плачь! — уговаривала Марья Сидоровна. — Хорошо, что хоть я в лавку не ушла, ведь собиралась за сметаной…
Она сорвала с головы полотенце, накинула на себя платок, надела пальто, взяла Лиду за здоровую руку.
— Сама отведу к матери.