Странник - страница 40

его испил...

- Сделать тебе приятно, - немой вопрос в глазах, и моя юная домработница входит в комнату в костюме Евы, соблазнительно покачивая упругими телесами.

- Не сегодня Марина. Возьми отпуск. Отдохни на курорте. Я заплачу...

Обида в глазах. Прости меня, если сможешь. Мы в ответе за тех, кого приручаем. Но мне пора двигаться дальше. Хватит безумно сношаться как кролики, словно какое-то там

первобытное животное. Эти мысли возникают у меня все чаще. Скоро я изменюсь, стану прежним, стану другим. Свобода от желаний, свобода от последствий...

- Я люблю тебя Олег...

Сколько ей платят, что она так талантливо играет лицом? Можно ли любить такого как я? Разве что только за деньги. Нет во мне ничего особенного и не обычного. Кусок мяса на

двух ногах и только.

- Потом поговорим. Хорошо?

Я был жесток. Теперь я это знаю. В тот день создатель преподнес мне ценный урок.

Если бог наказывает, то делает это максимально жестоко. Катапульта не раскрылась, и сын большого босса из ЦК рухнул на землю, будучи заключенным в металлический гроб.

Меня спасли, частично спасли. Без ног и прочих мужских достоинств. Пожар в кабине был сильный, ноги зажало и врачи отчекрыжили все лишнее без лишних терзаний. Впереди

долгие невеселые года в инвалидном кресле. Но был ли я убит горем? Вот вопрос.

- "На моем месте мог быть другой. Простой человек. Со скромным детством. С одной единственной любимой женщиной..."

Жалости не было. Как и грусти. Я это заслужил. Даже хорошо, что это был именно я. Обидно за того другого парня, что еще толком не жил, не любил, не дышал...

- Марина повесилась.

- Кто?

- Домработница. Перед твоим вылетом. Оставила записку...

- Что там...?

- Признается в любви...

- "Какая же я скотина".

- Где ее похоронили?

- Завтра тебя отвезут, - удобно, когда твой отец - большой человек из ЦК.

Что это было любовь или что-то другое? Может быть, отчаяние или груз неисполненных надежд и мечтаний, что в мыслях были связаны со мной? Но я был бездушен и слеп. Я и

сейчас такой. Субъективность восприятия этой жизни никуда не делась. Я привык, что все дается мне легко и просто. Но видимо, настоящая жизнь далека от наших элитных

стандартов.

- Примерка протезов, - наука в союзе не стоит на месте. Эти протезы - фантастика. Ноги выглядят как живые. А походка как у здорового человека.

- Пейте. Это лекарство.

Больных представителей партийной элиты кормят молоком. Человеческим молоком. Оно полно стволовых клеток. Так утверждают профессора. И дает сильный омолаживающий

эффект. Поэтому все боссы ЦК пьют его литрами, каждый день. Это молоко специально сцеживают отборные и исключительно здоровые молодые женщины. Не старше 25 лет. Даже

Романов прыгает на теннисной площадке словно ребенок. Быстрее проходят старческая усталость и ревматические боли. Чувствуешь в себе энергию молодости и силу жить дальше.

- "Распался здесь союз или же нет?"

Этого я так и не узнал. Марина приходит мне во сне. Нет, не обвиняет. Всего лишь печально улыбается и горько плачет. Еще одна жизнь прожитая зря. Это я про Марину... что

заставило ее начать торговать своим телом? По-другому это и не назвать. Помню ее как вчера. И ведь ей все нравилось. Так виноват я или нет? Ответа не было. Печаль...

Связать узел из простыни было не трудно. Свидетелей не было. Палата была элитная, индивидуальная. Просунул голову в петлю. И скинул тело с инвалидного кресла.

- "Чего тут тянуть..."

Каждый человек сам отмеряет степень своей вины. Каждое разумное существо само выбирает боль своей расплаты. Как много значат окружение и плохой пример. Даже опытная

душа способна споткнуться на этой ровной дороге. Желаниям трудно не поддаться, если тебя ведут за руку. Вряд ли кто-то другой смог бы устоять перед соблазнами моей жизни, вот

я и не устоял. Но никогда не поздно одуматься.

- "Скольким людям в этой жизни я причинил боль...?!?"

Не знаю. Возможно, у каждого из нас были свои соблазны. Возможно, каждый из нас получил свою толику удовольствия. Но перед Мариной я виноват. Эгоизм самый большой

грех...

Смерть сына важного члена ЦК осталась для многих незамеченной. Единственное, что отметили наблюдатели из ЦРУ, так это небывало шумную и массовую оргию партийного