Странник. Зима Мира - страница 11
— Что это может быть?
— Не знаю. Машина считает, что номады кое-что замышляют. И я должен узнать что.
— Почему у всех корди такое предубеждение к бедным номадам?
— Они — самый разрушительный фактор нашей цивилизации, — мрачно ответил Тревильен. — Лезут повсюду, делают что хотят, даже не задумываясь о последствиях. На Земле номадов считают романтическими скитальцами. А для нас это сплошные неприятности. Я, правда, не думаю, что здесь дело в них. По-моему, здесь кое-что более серьезное, — он вытащил сигарету. — Но номады — удобная отправная точка.
Глава 5
Нет!
Торкильд Шон выдержал отцовский взгляд.
— Ты не можешь запретить мне.
— Да ты рехнулся! — Торкильд Элоф тряхнул головой, как разъяренный бык. Дернулась борода, седая грива старейшины рассыпалась по плечам. — Я твой отец.
Внутри у Шона что-то сжалось. Пальцы Илалоа сжали его запястье. Оглянувшись, он заметил испуг в больших фиолетовых глазах и подумал, как же далеко они с Элофом отстранились друг от друга за последние четыре года. Затем расправил плечи.
— Я свободный номад и волен поступать, как захочу.
— Посмотрим! — Элоф резко развернулся, повысил голос: — Хэл! Хэл! Подойди-ка сюда, а?
Йоахим Генри смотрел, как его люди выстроились на посадку в шлюпки. Колонна была длинной и неровной. Взъерошенные и веселые люди еще не успели остыть после Единения. Замужние женщины шествовали неторопливой, полной достоинства походкой; многие из них прижимали к груди детей.
Девушки помоложе и юноши с завистью оглядывались назад, в долину.
— Шон, — прошептала Илалоа.
Он крепче охватил ее талию, чувствуя, как она дрожит. Длинные серебристые волосы необузданным потоком стекали на плечи, прикрывая изящные, тонко очерченные линии лица, белейшую кожу и огромные глаза. Он чувствовал, как сильно она испугана.
Йоахим услышал вопль Элофа.
— Ну что там еще? — проворчал он, подхватив полу кильта и направляясь к спорщикам. — Привет, Элоф. Шон, — кивнул он. — Что это за… — тут капитан вовремя спохватился, — местная леди?
— Это Илалоа, — Шон говорил сдавленным голосом.
Йоахим смерил женскую фигуру одобрительным взглядом.
— Что случилось? У меня хватает дел, — он ткнул черенком трубки на очередь усаживающихся в шлюпки, — загнать их обратно на корабль. Давайте короче, а, ребята?
— «Короче»? — переспросил Элоф. — Шон хочет взять эту дикарку с собой. Он хочет жениться на ней!
— Что? — глаза Йоахима сузились, складки морщин углубилась. — Ну, Шон, ты же знаешь закон.
— Мы не нарушаем местных законов, — выпалил Шон. — Илалоа вольна лететь со мной, если захочет.
— А твой отец? — негромко спросил у нее Йоахим. — Твое племя? Что скажут они?
— Я свободна, — ответила она.
Это был самый приятный голос, который приходилось слышать капитану.
— У нас нет… племен. Каждый из нас свободен.
— Ну… — Йоахим поскреб подбородок.
— Что тут происходит?
Это был женский голос, низкий и ровный; Йоахим с облегчением повернулся к подошедшей. Если они сами решат этот спор, ему не придется вмешиваться. Кроме того, ему нравилась Никки.
Она шла к ним широкой, размашистой, вызывающей походкой. Светловолосая, высокая и крепко сбитая; под гладкой, бронзовой кожей скользили достаточно крепкие мышцы. Остановившись рядом с деверем, она посмотрела на его озабоченное лицо.
— Что случилось, Шон?
Шон нерешительно улыбнулся.
— Это Илалоа, — начал он. — Мы хотим взойти на корабль… вместе.
Взгляд голубых глаз Никки скрестился с бесконечной фиолетовой глубиной глаз лоринианки. Затем она усмехнулась и хлопнула по белому плечу.
— Добро пожаловать, Илалоа. Шону был нужен кто-то вроде тебя.
Во всяком случае, этого бы хватило, чтобы пресечь грязные сплетни о Шоне и Никки, подумал Йоахим.
Никки было восемнадцать (обычный брачный возраст у номадов), когда ее отец и Элоф выдали ее замуж за младшего брата Шона, Эйнара. Этот союз был бурным, но вскоре Эйнар погиб под оползнем на Виксене.
Его вдова оказалась в неестественном положении: Странник и Торкильд по семейному положению, но без детей, которые привязали бы ее к этой семье. По обычаям Элоф должен был бы взять на себя права ее отца и найти ей другого мужа, но она воспротивилась этому с таким пылом, что дело чуть не дошло до драки. С тех пор Никки жила по-мужски, зарабатывая себе на жизнь как ткач и гончар, и даже самостоятельно торговала на планетах, где они высаживались. Но самым возмутительным для общественного мнения оказалось то, что она отлично со всем справлялась.