Странное пари - страница 23

— А начнём мы с тобой, уважаемая коллега, с профессиональной этики. Как же ты могла, моя милая, заслуженного педагога, почти что даже гения, подговорить заняться с тобой, моей, практически, коллегой, сексом?

— Чего-о-о???

— Кого!.. Меня! Подговорила, обольстила, обнадёжила. Пришлось срочно к Майку мчаться, стыд алкоголем заливать.

— Так Вы, что ли, напиваться в город ездили?

— Нет, блин, трахаться! Какие у тебя, однако, необоснованные фантазии! Где только нахваталась?

— Ясно, где. Когда под боком один приличный человек постоянно фонтанирует. Вот, обрызгало-с.

— В следующий раз меня зови. Я этому фонтану чопик вставлю. Договорились?

— Вы ж завтра же всё забудете! Я к Вам за помощью кинусь, а Вы меня сразу и пошлёте! Как с Вами можно о чём-то договариваться?!

— О чём?

— О «ком», блин! Сами же учили.

— Да, я тебя ещё многому научу… Только штаны с меня не надо снимать. Что ты делаешь?!

— Я Вас обнажаю, профессор. Сейчас догола раздену, а завтра буду ходить напоминать и глумиться.

— Я не верю, что ты на это способна! Ты же — милая девочка.

— А Вы мне это завтра скажите. В твёрдом уме. А то у меня память девичья. Всё, дорогой, как оказалось, Алекс. Дело мы сделали, а сейчас всем детям — тихий час.

— Чего???

— Кого! Спокойной ночи… Алекс…

ГЛАВА 12.

— … И вот понимаешь, Денис, что самое нелепое: мы ж с ней были просто уверены, что я наутро всё забуду…

— А ты?

— А я, блин, помню!

— И что? Она — девочка тактичная, приставать с «А вот Вы говорили…» не станет. Может, она как раз всё забыла! Как я понял, ты там без остановки всякое плёл. И она… не молчала. С чего б ей всё запоминать?

— Ага, память девичья. Вот как раз, она-то всё и запомнила. Во всяком случае, много важного.

— Какого важного, Грэг? Ты ей там все тайны королевского двора, что ли, выложил?

— Я, идиот, перед ней душу вывернул! Почти что…

— Почти что идиот, или почти что вывернул?..

— На себя бы посмотрел… дя-дя…

— Угу. Поведал, что в город напиваться ездил, а не по девкам… Конечно! Какая обличающая информация! Теперь она догадалась, что ты не робот. Нет, конечно, может, ты мне чего-то не рассказал… И вообще! Ты истеришь, что вывернул, или что всё помнишь? Ты уж там определись.

— Я ВООБЩЕ не истерю! — профессор вскочил с кресла и принялся шагами мерять кабинет, — Всё это так… неприятно! По-сути, ничего я ей такого не сказал. Но… кажется… я к ней приставал… Тебя это совсем не беспокоит? Ты же, прости, Господи, ей дядя!

— А ты, прости, Господи, ей никакой не папа! Откуда, вообще, взялось это твоё убеждение, что она к тебе, как к родителю?! Она мне, между прочим, совсем другое сказала.

— Что сказала? — насторожился профессор.

— То самое! Что уматерить тебя хотела б. Чтоб от мартышек защитить. Чтоб ты курить с ними не начал… Ты ж у нас трепетный, ранимый… чужому влиянию открытый.

— Я не понял, это сейчас был сарказм? Скажи этой… мамочке, что я давно курю. Лет эдак тридцать. Не углядела… упустила… теперь уж поздно.

— Вот-вот! Только ремня!

— Фу, идиот!

— Алекс, сядь! Не мельтеши! Сейчас идёшь, отводишь мисс Мари в сторонку и выясняешь у неё, что было и что она додумала. А потом…

— Бью её по голове до полной амнезии!

— … по обстоятельствам: либо извиняешься, либо всё опровергаешь! На выбор. У тебя смягчающие обстоятельства: ты был не в себе! В кои-то веки…

***

В конце обеда, когда Мари уже доедала свой десерт — фруктовый салат из яблок, киви и бананов, она услышала сзади нерешительное покашливание. Резко обернувшись, обнаружила за спиной нависающего над ней мрачной тучей профессора Грэга.

— Мисс Мари, не будете ли Вы столь любезны, пройти со мной в спортзал? У нас с Вами есть неоконченное дело, — холодный отстранённый взгляд мужчины отметал саму возможность каких-либо вопросов и вольных комментариев.

Девушка тут же вскочила и послушно поплелась за профессором.

— Уважаемая мисс, — начал Грэг решительно, как только дверь спортзала за ними захлопнулась, — я намерен разъяснить Вам некоторые моменты нашего вчерашнего разговора…

«Господи, да он меня боится! — вдруг осознала девушка, прямо и открыто заглянув в глаза Грэга, — Бедненький! Столько надменности и холода!.. И вежливость прям через край. Что его больше беспокоит? Что я застукала его, извините, на бровях? Или что, пардон, обнаружила на нём трусишки? Ага, а то я раньше прям долго размышляла и пришла к выводу, что он белья не носит! Какое шокантное для моей нежной натуры открытие!».