Странный ангел - страница 7

стр.


- Но что же мне теперь с тобой делать?.. - задумчиво проговорил голос. – И что мне вообще делать в этом положении?.. Ты сам как думаешь?..


- Ты пошлешь на поиски кого-то другого?.. – с дрожью в голосе спросил темный ангел.


- Нет, этого я делать не стану. Для этого ребенка был предназначен ты и только ты. Его жизнь была вручена тебе и только тебе!..


Темный ангел прерывисто вздохнул.


- А вот что касается тебя самого… - продолжал голос.


- Ты вернешь меня обратно в небытие?.. – без страха закончил черный ангел.


- Хм!.. – проронил его собеседник. - Я чувствую, твоя собственная судьба тебя беспокоит намного меньше судьбы этого ребенка!..


Темный ангел вновь промолчал.


- Нет, возвращать тебя обратно в небытие я тоже не стану. – заявил голос. – Я, видишь ли, не могу тебя туда вернуть!..


- Но.. Почему?..


- А потому, что ты взял у не найденного тобой ребенка хотя и не жизнь, но нечто не менее важное. Чтобы лучше спрятать его от меня, и от других темных ангелов, я так полагаю!..


На этот раз в голосе явственно слышалась ирония. Но отнюдь не насмешка.


Темный ангел напрягся, ожидая продолжения.


- И, если я отправлю тебя в небытие, это нечто растворится там вместе с тобой!.. К тому же, как ни странно, ты все-таки выполнил свое предназначение.


- Выполнил?.. – с тревогой спросил черный ангел.


- Да, и вполне успешно. Хотя несколько превысил свои полномочия… Ты завершил ту линию, которая должна была быть завершена, и начал совсем новую. Сейчас она развивается, и от нее зависят линии многих других созданий и людей...


- И.. И что же ты сделаешь?..


- Ничего. С новыми линиями – ничего. Каждая из них означает новую жизнь, новую судьбу, и вместе им предстоит сплестись в новую реальность. А вот тебя я пока просто остановлю. На всякий случай…


И для темного ангела все исчезло.





Глава вторая




1


Аня проснулась в своей мансарде ранним утром, когда окно едва-едва окрасилось розовым светом. Спросонок она прислушалась, ожидая обычного утреннего лагерного гомона – криков, визгов, смеха, топота ног, окликов воспитателей, звонких звуков трубы – но тут же спохватилась и засмеялась сама над собой.


Какой такой лагерь?!.. Она опять дома, после двух сезонов в «Светлячке»!..


Да, в лагере, конечно, было прекрасно, но дома еще лучше! Ведь прекраснее Дубравки нет места на земле!..


О, в ритм получилось!


Аня вскочила с постели и запрыгала в диком танце по теплым доскам пола, повторяя:


- Прекраснее Дубравки нет места на земле!.. Прекраснее Дубравки нет места на земле!..


- Ну вот, негритянские танцы в самом разгаре!.. – послышался голос мамы.


- Ну почему негритянские, мама, почему?!.. – вмиг остановившись, спросила Аня. – Это современный танец! Мы его на дискотеке изучили!.. Вот, смотри – раз-два-три-четыре! Раз-два-три-четыре!..


- Да просто потому, что ты у меня сейчас не ребенок, а настоящая шоколадка! – пояснила Дарья Петровна со смехом. – Так бы взяла и съела тебя!.. Это ж надо как загорела!.. Ни единого белого пятнышка!.. Только коленки зеленые… Вы что там вообще не одевались, что ли?..


- Не вообще, а только на пляже. Вы же сами так решили, родители и воспитатели. Кто говорил: «Пусть уж лучше глядят, чем подглядывают!..» А?.. – сказала Аня. – А в остальное время, между прочим, мы были обычные приличные дети!..


- А на пляже, значит, вы были неприличные?..


- Ну мама!.. Ты опять смеешься!..


- Нет, я вполне серьезно. И я очень рада, что этим летом сбылась, наконец, твоя мечта.


- Какая еще мечта?..


- Ну, кто мне всю зиму твердил: «Мама, подумать только, за целых десять лет жизни я ни разу не видела голого мальчика!..»


- Мама!..


- А что – мама?.. Ну, увидела?..


- Увидела, да!.. И ничего особенного. Подумаешь!..


- Вот и прекрасно. Теперь всю оставшуюся жизнь можно жить спокойно.


- Мама, ты опять смеешься?!..


- Да не думала я сегодня смеяться!.. Ладно, заправляй свою постель, надевай что-нибудь.. такое… приличное..


- Мама!..


- ..и спускайся, будем завтракать. Только не забудь умыться!..


Уже во время завтрака, оглядев дочь, одетую в шорты и футболку, Дарья Петровна с сожалением заметила: