Страшный суд начался - страница 16

«И взглянула Ева на небо и увидела светящуюся колесницу, спускающуюся с неба, которую влекли четверо блистающих орлов, красоту которых не в силах описать никто из рожденных на свет из материнской утробы». Получается, что праматерь Ева стала первой из смертных, кому довелось увидеть НЛО? Далее рассказываются еще более поразительные вещи: оказывается, в НЛО вошел не кто иной, как Тот Самый Господь, Который некогда сотворил Адама и Еву и время от времени являлся им в Эдемском саду:

«И вот, Господь Всемогущий вошел в колесницу; четыре ветра влекли ее; ветры те создавали четыре херувима, и ангелы небесные шествовали впереди ее…»

Тысяча чертей! Ведь Адам, насколько мне помнится, узнал из книги в виде камня сапфира имена всех небес, а также имена служителей неба. Так о каком же именно небе идет здесь речь?

Это можно уточнить, заглянув в книгу «Предания иудеев древности». Там сказано, что первое небо называлось Вилон, и с этого неба можно наблюдать за людьми. Над Вилоном находится Ракия, небо, на котором расположены звезды и планеты. Еще выше находится небо Шехаким, а над ним — небеса, называемые Гебуль, Макхон и Маон. Наконец, над небом Маон расположено самое верхнее из небес — небо под названием Аработ. И там «…пребывают серафимы, там находятся священные колеса и херувимы. Их тела сотворены из огня и воды, и, однако, они остаются целыми и нераздельными, ибо огонь не пожирает воду, а вода не утушает огонь. Ангелы же воспевают хвалу Святейшему, да будет благословенно Его имя. Однако ангелы пребывают вдалеке от (лицезрения) Славы Божией; расстояние в шестьсот тридцать тысяч миль отделяет их от того места, где пребывает Слава Божия».

Разумеется, слово «мили» в древнем тексте отсутствовало, речь идет о некой условной единице измерения, которой переводчик заменил какую-то другую, непонятную единицу. Число же этих единиц — «шестьсот тридцать тысяч» — оставлено без изменений. Тем не менее эта история выглядит достаточно курьезно, ибо расстояния между различными небесами измеряются не только линейными мерами, но и единицами времени. Оказывается, одно небо от другого отделяют «лестницы», а между ними находятся эпохи протяженностью в «пятьсот лет». Если взглянуть на эту математическую задачу, надев очки современных знаний, то окажется, что все эти цифры в совокупности соответствуют расстоянию в десять световых лет, если перемещаться в пространстве со скоростью, составляющей от скорости света.

Все приведенные мною цитаты взяты из источников, относимых к категории «предания и легенды», которые, как считается, не имеют никакого отношения к реальности. Это якобы не более чем «дурацкие басни», как издевательски называл их еще два с лишним века назад богослов Эйзенменгер. Издеваться легче всего. Легенду, как недостоверную версию исторических событий, принято противопоставлять истории. Она якобы носит гротескный и чудесный характер, одновременно вызывая восхищение и повергая в ужас. К тому же предания и легенды обычно совершенно не учитывают принятую историческую хронологию и потому не имеют ценности как источники исторических сведений. Но хотя легенды принято считать плодами вымысла и фантазии народа, они остаются ценным связующим звеном между изучением истории и наукой. Дело в том, что легенда часто дополняет сухие исторические свидетельства, заполняя зияющие дыры и слегка просветляя мрак, окутывающий прошлое. Легенда не есть нечто такое, что возникло на пустом месте, и даже если ее исходные посылки и концептуальные установки не согласуются с официальными историческими источниками, она тем не менее остается носителем религиозной философии истории данного народа. Еще древнегреческий географ Страбон (ок. 63 г. до н. э. — 26 г. н. э.), автор знаменитого семнадцатитомного труда «Географика», сухо замечает:

«Было бы недостойным Гомера рассказывать нечто такое, что не несет в себе ни единого зернышка истины».

Легенда обычно преувеличивает великое, делает еще более загадочным необычайное и приукрашивает героев, прибегая к самой буйной фантазии. И тем не менее легенду никак нельзя считать абсолютно вымышленной историей. Она часто повествует о реальных исторических личностях и подлинных событиях. Порой складывается впечатление, будто она стремится доказать истинность всего того, что отвергают историки. К примеру, каждый швейцарец знает старинную легенду о Вильгельме Телле и его знаменитом выстреле в яблоко. Историки опровергают достоверность этой истории. Но какое дело народной памяти до их усилий?! В ней навсегда запечатлелась история о выстреле в яблоко. Запечатлелась — и баста!