Страсть Хозяина Леса (СИ) - страница 24
В какой-то момент она перестали сопротивляться. Ее взгляд устремился ко мне со странным глубоким выражением. Она словно еще давала мне шанс все исправить. Я послал ей воздушный поцелуй и опрокинул в рот очередной кубок вина. Больше Элайза на меня не смотрела.
Я же, возбужденно тарабаня по подлокотникам кресла, наблюдал за происходящим. Как с нее срывают платье, обнажая трепещущее хрупкое тело. Один продолжает зажимать ей рот, другие держат руки и ноги. Третий уже пристраивается у разведенных бедер и расстегивает штаны, извлекая возбужденное орудие. Я ощущал возбуждение при этой сцене. От ее унижения. От того, что ее, наконец, в достаточной мере растопчут.
Элайза дернулась, когда первый насильник проник в ее тело. Пыхтя и бормоча непристойности, он двигался в ней. Резко и грубо, не заботясь ни о чем, кроме собственного удовольствия. Его уже отталкивал другой, желающий побыстрее урвать кусочек лакомой добычи. Первый излился в тело девушки и поднялся, довольно ухмыляясь.
– Сладкая девочка. Я еще к тебе вернусь.
На его место уже пристроился нетерпеливый и теперь вводил в нее рвущееся в бой орудие. За ним были остальные. Кто-то захотел более пикантного удовольствия и развернул ее боком, пристроившись одновременно с товарищем, только сзади.
Сдавленный крик Элайзы бальзамом пролился на мое уязвленное самолюбие.
– Так ее, ребята! Оттрахайте, как следует.
И они старались, как могли.
Элайза уже даже не стонала. Просто лежала безвольной куклой, пока они делали с ее телом все, что заблагорассудится. Ей уже не нужно было зажимать рот, она не в состоянии была даже кричать.
Один из моих друзей воспользовался этим и ткнул ей в рот свое достоинство.
– Соси, тварь! А попробуешь зубки подключить, я тебе их выбью.
Она покорно облизывала его член, а он глубоко врывался в нее. Как она еще не задохнулась? Когда он излился ей в рот, ее вырвало. Мужчина брезгливо ударил ее в щеку носком сапога.
Лишь под утро ею насытились.
Довольные друзья повалились спать, я же подошел к неподвижному телу. Взял двумя пальцами за подбородок, измаранный рвотой и спермой, и приподнял. Прямо на меня уставились ее глаза и я поразился их выражению. Настолько, что остатки хмеля стремительно унеслись прочь. В них не было сломленности и отчаяния. Лишь дикая ненависть, от которой кровь стыла в жилах.
– Ты пожалеешь об этом. Пожалеешь так, как тебе и не снилось.
– Да кто ты такая, чтобы угрожать мне? – подавляя откуда-то возникший страх, пробормотал я.
– Кто я? Важнее, кто ты… И кто твои друзья. Чудовища. Но если раньше вам хорошо удавалось прятаться за масками, то больше этого не будет. О, вас ждет такая долгая жизнь, что вы успеете возненавидеть ее! Тебя же ждет особое наказание. Если твои друзья разум утратят, то ты нет. Будешь прекрасно понимать все, что происходит. Знать, что теперь ни одна женщина не посмотрит на тебя без отвращения!
– Ты сумасшедшая! – Я отпустил ее подбородок и отступил на шаг. – Что ты несешь, дура?
– А ты в зеркало посмотри!
Ее смех эхом разнесся под сводами залы, а меня заколотила дрожь.
Я двинулся к серебряному блюду с недоеденными фруктами. Одним движением опрокинул его и поднес к лицу. В горле застыл душераздирающий крик, больше похожий на вой дикого зверя. В зеркальной поверхности отражалась чудовищная мохнатая рожа. Я с ужасом глянул на свои руки, теперь больше напоминающие когтистые лапы. Отшвырнув блюдо, развернулся к Элайзе.
– Что за наваждение?!
У меня волосы зашевелились на затылке, когда я увидел, что она стоит на полу. Исчезли следы насилия и синяки, оставленные грубыми руками. Прекрасная и чистая, как раньше. Такая, какой я ее запомнил в нашу первую встречу. Даже то, что она стояла обнаженной, не могло запятнать этого ощущения.
– Я долго наблюдала за тобой, – произнесла она. – Мне захотелось узнать, насколько глубоко еще ты можешь пасть. У тебя был шанс, но ты им не воспользовался. Множество стенаний слышала я от соблазненных и погубленных тобой женщин. Думаешь, рано или поздно их боль не переполнила бы чашу терпения?
– Да кто же ты?
– Ты даже постичь не можешь, кто я, – усмехнулась Элайза и я вдруг осознал, что все то время, пока считал, что играю с ней, она играла со мной.