Страсти роковые, или Новые приключения графа Соколова - страница 17
Соколов почтительно молчал.
Государь продолжал тихим, хорошо слышимым голосом:
– К тому же я не желаю быть бесчестным в глазах союзников. И я очень вас прошу…
Вдруг в этот момент под высокими дворцовыми сводами прокатился счастливо-радостный крик:
– Дядя Соколов! Ура!
Облаченный в черкеску, в папахе, с кинжальчиком в серебряных ножнах, похожий на красивую игрушку, с распростертыми объятиями несся наследник.
Соколов подхватил своего юного друга, легко подбросил вверх, нежно прижал к груди:
– Я очень скучал без вас, Алексей Николаевич!
– И я! Зато теперь у меня есть набор маленьких гирь, мне папа на Благовещение Пресвятой Богородицы подарил. – С обидой в голосе: – Я желаю упражняться, а доктора почему-то запрещают. – Подышал в ухо, пооткровенничал: – Я все равно упражняюсь. Делаю, как вы учили. Пощупайте, какие у меня мускулы!
– О, вы, Алексей Николаевич, настоящий богатырь!
В тот день самым счастливым человеком на свете был наследник российского престола.
Ровно в полночь Соколов отбыл в Белокаменную. Утром его ждало ошеломляющее известие.
Глава V
«Золотой шатер»
Веселая езда
Приключения гения сыска начались сразу, едва он ступил на порог родного дома. Его супруга Мари сообщила:
– Уже сегодня два раза телефонировал из охранного отделения Мартынов. Он чем-то взволнован. Говорит: «Жду не дождусь Аполлинария Николаевича. Очень срочно требуется…»
Соколов проворчал:
– Никто сыщику не скажет: «Покушай, отдохни, поиграй с сыном!» Все твердят только одно: «Срочно, срочно!» На скорую ручку – комком да в кучку. Однако надо идти.
– Позавтракайте, милый Аполлинарий Николаевич! Соколов отрицательно покачал головой. Перепрыгивая через ступеньку, сбежал по лестнице. Тут же остановил извозчика:
– На Тверской бульвар! Да пошевеливай одров…
Извозчик, средних лет чернявый мужик с цыганистыми веселыми глазами, туже затянул кушак, сделал решительное лицо, словно собирался с вилами идти на вражескую рать, и дико заорал:
– Пошли, проклятые! Нно-о!
Лошади рванули, коляска дернулась, набрала ходу, стрелой полетела через площадь Красных Ворот. На трамвайных рельсах подпрыгнула так, что едва не перевернулась.
И тут же из-под колес выскочил зазевавшийся мужичок-лоточник – продавец мороженого.
Извозчик заорал:
– Куда прешься, рвань сухаревская? Пес тебя возьми!
Соколов хлопнул извозчика громадной ладонью по спине:
– Аккуратней, ты ведь человека искалечишь!
– Эх, барин, это разве человек? Тьфу, и только. Нальют с утра бельма и под лошадей бросаются! А мне за него фараону штрафной целковик плати…
Коляска выскочила к Мясницким воротам и понеслась по Бульварному кольцу.
Исчезнувшие жены
Начальник Московского охранного отделения Мартынов, увидав Соколова, расцвел от удовольствия. Он заворковал:
– Как я рад, Аполлинарий Николаевич, что отозвались на мою просьбу. Присаживайтесь сюда, на угловой диванчик. Вы небось и позавтракать не успели?
– С вами позавтракаешь! – протянул Соколов. – Брюхо к позвоночнику прилипнет.
Мартынов с воодушевлением продолжал:
– Во-первых, поздравляю, мой дорогой, вы вновь зачислены в наше ведомство. Теперь будем сотрудничать – плодотворно. Благо жизнь нам сюрпризы подбрасывает.
Соколов вставил:
– И в основном неприятные!
– Всякое случается! – уклончиво ответил начальник охранки. – Начну с плохого: сейчас в Москве все еще болтается Распутин. Это истинное наказание! Вчера опять закатил дебош. Теперь уже в «Метрополе». Скандалил, бил посуду, а банкиру Гринбергу вылил на голову соус «пикант».
Соколов иронически усмехнулся:
– Ведь не расплавленный чугун! Оттащи святого старца в участок.
– Полно вам, граф, шутить! – Мартынов аж захлебнулся. – Если сегодня я прикажу забрать Распутина в участок, завтра меня отправят охранять каторжников на Сахалине.
Соколов был невозмутим. Он одобрительно взмахнул рукой:
– Замечательно! Тебя, Мартынов, назначат старшим смотрителем, скажем, в каторжную богадельню в селении Дербинском. Это сахалинское Монте-Карло. Богадельня населена народцем замечательным – нищими, шулерами, ростовщиками. Начальство туда не заглядывает. Тебя научат метать наверняка. Не жизнь, разлюли малина!