Страстная ночь в зоопарке - страница 14

– Я тоже не знаю великих имен в этой области, – пробормотала я.

– Солнце меркнет перед величием Толи, по мнению Раи, – без тени улыбки продолжала Оля. – Надо отдать ей должное, она никогда первая не заводит беседу о супруге, но если вы ее, не дай бог, спросили о нем, то услышите вдохновенный спич про его поразительный талант, нечеловеческую работоспособность, красоту и потрясающее чувство юмора. Рая тоскует по Москве, у нее там была хорошая квартира, любимая работа, друзья. Между нами говоря, Потапова не имела желания эмигрировать. Понимаете, у каждого, кто покинул Россию, была на это веская причина. Одним казалось, что на Западе будет больше возможностей для творчества, других привлекало изобилие магазинов, третьим хотелось заработать много денег. Они наивно полагали, что улицы Парижа, Берлина, Вены, Мадрида вымощены золотом, нужно лишь нагнуться, и вот оно, богатство. То, что в другой стране придется пахать до кровавого пота, зарабатывая очки заново, в голову бывшим россиянам как-то не приходило. Поверьте, я наслушалась множество историй о мужчинах, которые привозили во Францию свои семьи и, потирая руки, говорили:

– Ну вот сейчас продам кольцо бабушки и открою семейный ресторан. Здесь не Россия! Взяток давать не надо, все по-честному.

Опустим тот факт, что жадные чиновники есть везде, признаем, в Европе меньше коррупции и больше порядка в сфере мелкого бизнеса. И что получается? Ресторан открыт, средства вложены, вывешено меню: борщ, пельмени, салат «Оливье», котлеты, пироги с капустой. Спустя год заведение закрывается, а его хозяин сидит у меня в гостиной и недоумевает:

– Не понимаю, почему ко мне народ не шел? В Москве на пельмени жены и кулебяки тещи прибегало полгорода. В Париже мои бабы старались изо всех сил, себя превзошли, а французы мимо идут!

Как объяснить горе-ресторатору, что во Франции пельмени не в ходу? Вернее, равиоли с ягнятиной едят охотно, но они, несмотря на кажущееся сходство, совсем не пельмени!

Оля горестно вздохнула и добавила:

– Рая была всем в Москве довольна.

– Как же она в Бургштайне очутилась? – задала я сам собой напрашивающийся вопрос.

– Анатолия зажимали в институте, где он числился преподавателем, – пояснила Оля, – ректор заставлял его читать студентам лекции, писать методические пособия, проводить семинары, короче говоря…

– Работать, – подсказала я.

– Верно, – согласилась Оля. – Толя же хотел заниматься исключительно вычислениями. Какая-то «добрая душа» нашептала ему, что за кордоном много меценатов, которые спят и видят, как бы поддержать величайшего ученого. Насколько я поняла из случайно брошенных Раисой фраз, идея улизнуть из Москвы принадлежала мужу, а претворять ее в жизнь пришлось жене. Рая нахлебалась всякого, прежде чем очутилась в Бургштайне. Она человек кристальной честности, уникальной работоспособности, ей никогда не надо ни о чем напоминать. Рая не манкирует своими обязанностями, выполняет их безукоризненно. Да, она не пользуется особой любовью у горничной и садовника, потому что требует от них столько же, сколько от себя. Месяца не проходит, чтобы домработница не поймала меня в доме и не заявила: «Ольга Сергеевна, ну я же не терминатор! Раиса Николаевна не дает присесть, велит ручки у дверей начищать, из резьбы буфета ватной палочкой пыль выскребать, а белье приказывает на весу отпаривать!»

Я спрашиваю: «Раиса пьет чай с пряниками, а вас кнутом на пашне хлещет? Или она сама день-деньской землю роет? На работе работают, чай пьют в определенное время, а еще у вас есть обеденный перерыв и выходной. Если служба кажется излишне напряженной, стоит поискать новое место».

Оля умолкла, затем пошла к двери.

– Необходимо найти Анатолия, он затаился в доме.

– Кажется, он ушел, – возразила я. – Раиса оставила меня одну, а сама понесла мужу на подносе чай. Через какое-то время в кухню зашел мужчина в пальто, шапке и нелепых голубых перчатках. Помаячил на пороге и удалился. Не сказал ни «здравствуйте», ни «до свидания» и произвел странное впечатление. Я удивилась, не поняла, кто он такой, но сейчас полагаю, что видела Анатолия.