Страстное заклинание - страница 28

— Начни с того места, когда забрался в мой дом.

Клей взглянул на Шелби, его взгляд неожиданно был полон грусти и боли.

— Думаю, мне надо начать раньше, гораздо раньше. Возможно, лет шестьдесят назад.

— Что?

Клей посмотрел куда-то мимо Шелби.

— Да, вся эта история началась именно тогда.

Шелби поразили его слова, и она даже забыла о больной ноге.

— Клей, ты меня заинтриговал. Так что случилось шестьдесят лет назад?

— Честно говоря, точно я не знаю сам.

Шелби вздохнула. Кажется, он испытывает ее терпение. Вздох Шелби заставил Клея переключить внимание на нее.

— Извини. Просто то, что я тебе расскажу, наверняка покажется неправдоподобным. — Он на мгновение умолк, словно собирался с духом. — После смерти твоей бабушки моему дедушке принесли письмо от одного из клерков конторы Брайана Фиска. Это письмо было частью завещания Дезире, на конверте было написано: «Доставить в „Парк-Вью“ Форду Траску после моей смерти». Это было прощальное письмо твоей бабушки к моему дедушке.

— Что?

— Да. Кажется, шестьдесят лет назад у них был роман.

— Роман, — повторила Шелби. Все это просто не укладывалось у нее в голове.

— И закончился этот роман довольно печально. По крайней мере, так я понял из письма.

— Ты видел письмо?

— Да, дедушка дал мне прочитать его.

— А мне он позволит его прочитать?

Клей растерянно разглядывал потрескавшийся линолеум.

— Сомневаюсь. Это было личное письмо, и дедушка позволил взглянуть на него только членам своей семьи. Поэтому я и не сказал тебе о нем раньше.

— Пожалуйста, ты должен спросить его, могу ли я прочесть письмо. Я… Клей… я… не могу во все это поверить. Дезире никогда не упоминала о твоем дедушке. Вообще не говорила, что у нее был с кем-то роман. Честно говоря, я думала, что она сошла в могилу, оставаясь девственницей.

— Все мы делаем глупости, когда молоды.

— Но не Дезире! По крайней мере не та Дезире, которую знаю я, — Шелби посмотрела на Клея и прочла ответ в его глазах. — Думаю, я знала ее не так хорошо, как мне казалось, — тихо добавила она.

— Ты не одна оказалась в подобном положении. Дедушка Форд никогда не говорил мне ни слова об их романе, а мы ведь были так близки с ним. Я думал, что знаю о нем все.

Теперь Шелби понимала замешательство Клея. Будучи репортером, она прекрасно знала, что многие люди имеют свои тайны. Но она и не предполагала, что в ее семье может произойти подобное. Кто бы мог подумать, что у Дезире было «прошлое»? Невероятно! Но в глазах Клея читалось не только замешательство. Взгляд его был полон тревоги и дурных предчувствий.

— Клей, расскажи мне все, что знаешь, — потребовала Шелби. — А потом объясни, зачем забрался в мой дом.

Клей нервно заерзал на стуле.

— Ответы на эти вопросы связаны между собой. Я проник в твой дом из-за этого письма или, точнее, из-за этого романа.

Шелби почувствовала, как прилипает к телу ткань легкой футболки.

— Давнее любовное приключение заставило тебя вступить на путь преступления?

Клей усмехнулся, прекрасно понимая, что его слова и действия на самом деле выглядят абсурдными.

— Я же сказал тебе: мы часто совершаем глупости, пока молоды. — Клей вздохнул. — Позволь мне объяснить. Шестьдесят лет назад у Дезире был роман с моим дедушкой. Из ее письма я понял, что их роман был тайный, и это неудивительно для того времени. Мой дедушка был тогда фермером, а Лэнгстаффы еще сохраняли важное место в общественной жизни города. Представители разных классов старались тогда не допускать неравных браков.

Шелби кивнула.

— Удивляюсь, как они вообще встретились.

— В письме говорится о ярмарке штата.

Шелби выпрямилась.

— Уж не о той ли ярмарке штата Кентукки тридцать второго года, где Дезире получила голубую ленту победителя за свою вышивку? Клей улыбнулся.

— Думаю, именно о той. Дедушка получил голубую ленту за свою свинью по кличке Хомер. Наверное, победители встретились. В общем, роман велся в основном по почте, хотя назначались и свидания, которые были, судя по письму Дезире, весьма… страстными.

Шелби была поражена и в то же время довольна услышанной информацией.

— Молодец бабушка, — пробормотала она, довольная тем, что в жизни Дезире, пусть недолго, все-таки был любимый мужчина.