Страстное заклинание - страница 33

Интересно, Форд Траск так же сильно страдал от неудачно закончившегося романа? Шелби чувствовала нарастающий гнев. Она с неохотой признала, что Клей никогда не решился бы на кражу со взломом, если бы речь не шла о здоровье его дедушки. Но самым удивительным было то, что спустя шестьдесят лет Дезире сумела вызвать у Форда Траска такую реакцию.

Шелби решила найти письма Форда. Она была уверена, что письма находятся в доме. Дезире вела затворнический образ жизни и просто не могла хранить их в другом месте. А в прощальном письме Форду Траску она написала, что письма по-прежнему у нее. Шелби неожиданно поняла, что, докопавшись до причин, изменивших всю оставшуюся жизнь Дезире, она сможет прогнать наконец мучивших ее демонов. И возможно, это будет запоздалым проявлением любви и преданности с ее стороны.

Выпив две чашки горячего кофе, Шелби решила, что позволит Клею помочь ей в поиске писем. При мысли о Клее Шелби тут же охватило чувство вины за те ужасные слова, которые она наговорила ему вчера. Он так больно задел Шелби своими обвинениями, так поразил ее, заподозрив в журналистской непорядочности, что она в ответ, желая ударить его побольней, невольно нашла слова, способные задеть достоинство Клея.

Она преуспела в этом. Но теперь Шелби обратила гнев на себя. Впервые в жизни она усомнилась в собственном профессиональном статусе. До смерти Дезире, до того, как у нее появилась перспектива получить крупную сумму денег, Шелби точно знала, что из себя представляет. Репортер, критик, бросающий взгляд со стороны на богатых и власть имущих.

Но теперь Шелби самой предстояло войти в их мир. Гораздо больше, чем предстоящие метаморфозы, Шелби беспокоило ее отношение к Клею Траску. Человек, являвшийся олицетворением презираемых ею незаслуженно богатых людей, вдруг заставил Шелби забыть обо всех мужчинах, с которыми жизнь сталкивала ее до сих пор.

Клей извинился за свои обвинения. Он остался с Шелби, пока она плакала, несмотря на всю жестокость ее слов. Нежность и сила этого человека, заключенная в столь красивую оболочку, занимала мысли Шелби последние несколько недель. Она знала, что должна в свою очередь извиниться перед Клеем. Так значит, именно поэтому она решила пригласить его помочь искать письма? Или просто хотела снова увидеть?

Шелби оделась и позвонила в «Парк-Вью». Но Мейпс сообщил ей, что мистер Клей участвует сегодня в теннисном турнире в клубе. Шелби не надо было объяснять, в каком именно клубе. Она тут же решила, что в теплый субботний день «Фэйрвью кантри клаб» был как раз тем местом, где стоило появиться — посмотреть, что там происходит, и дать людям посмотреть на себя.

«Фэйрвью кантри клаб» находился на вершине холма, к которой вела извилистая дорога. Однако место расположения клуба было единственной претенциозной деталью. Основатели клуба побоялись, что их сочтут нуворишами, и поэтому, не выставляя роскошь напоказ, постарались создать в клубе атмосферу неброского, почти старомодного комфорта. Здание было солидным и основательным, создатели клуба словно желали показать: члены его настолько преуспели в этой жизни, что им нет нужды кричать об этом во весь голос.

Когда Шелби подъехала к главному зданию клуба, напоминавшему большую, видавшую виды деревенскую гостиницу, она подумала о том, что с деньгами, которые скоро получит, и старинным аристократическим именем была бы неплохой кандидатурой в члены «Фэйрвью кантри клаб». «Да уж, это, пожалуй, не мой стиль», — подумала Шелби, заметив на площадке для гольфа слева от себя с дюжину мужчин средних лет, разодетых в яркие шорты. Она припарковала машину рядом с «БМВ», на стекле которой красовалась наклейка, сообщавшая о том, что Брекинриджская школа — центр вселенной.

Выйдя из машины, она стала внимательно рассматривать надпись.

— Некоторые вещи с годами не меняются.

Обернувшись, Шелби увидела Логана Лэнгстаффа.

— Привет, кузина, — сказал он. — Не ты ли придумала текст для этой наклейки?

— Да, и я сделала все, чтобы поддержать этот лозунг.

Рассмеявшись, Шелби обняла двоюродного брата. Логан как всегда прекрасно выглядел в бежевых льняных брюках и темно-желтой трикотажной рубашке, прекрасно оттенявшей его белокурые волосы, голубые глаза и загар, довольно сильный для конца мая.