Страстное заклинание - страница 58

— Сегодня мы не станем осматривать комнаты, — сказала она. — Я придумала кое-что другое.

— Могу это только приветствовать.

Клей выглядел так, словно приготовился к еще одному визиту на чердак. Джинсы и рубашка были настолько выцветшими и потертыми, что казались мягкой голубой оболочкой, скрывающей под собой контуры его атлетически сложенного тела.

Поздно ночью Шелби часто вспоминала эти сильные руки и мускулистую грудь. Узнав вкус поцелуев Клея и радость от прикосновения его рук, Шелби пыталась домыслить, как все могло бы быть дальше. Благодаря поискам писем они часто оказывались вдвоем в уединении пустого дома. Присутствие Клея превращало трудную задачу в захватывающую игру. Однако твердая решимость Шелби непременно найти письма вносила в их с Клеем отношения некоторую напряженность.

Из-за телефонных звонков Клей хотел, чтобы Шелби уехала из дома. Он обвинял ее в том, что она не думает о собственной безопасности. Поэтому Шелби старалась не подавать виду, что анонимные звонки пугают ее. Ведь за свое решение не сдаваться Шелби могла рано или поздно заплатить новой встречей с неизвестным.

— Я думаю, нам надо просмотреть старые фотоальбомы, — сказала Шелби.

— Мы уже делали это.

— В подвале я нашла еще более старые.

Клей потер подбородок.

— Что ж, я просто мечтал туда спуститься.

Шелби рассмеялась.

— Не волнуйся, я принесла их в гостиную. — Шелби указала на старые кожаные альбомы, лежавшие на журнальном столике. — А после того, как мы их просмотрим, можно будет приступить к ленчу. Могу предложить тебе омлет с грибами и овощной салат.

Клей подошел к столику, на котором лежали альбомы, и сел на стоящий рядом диван.

— Только, пожалуйста, на этот раз не забудь сначала потушить грибы.

— Может, это хочешь сделать ты?

На лице Клея отразились ужас и недоверие.

— Я сделаю омлет, но без грибов, — твердо произнес он.

Шелби улыбнулась.

— Ну если ты настаиваешь…

Они уселись на продавленный диван и стали просматривать альбомы. Время от времени Шелби рассказывала Клею о самых колоритных представителях клана Лэнгстаффов.

— Это — двоюродный дедушка Бомонт, которого чаще называли Монти. Он был владельцем скаковых лошадей. Дезире рассказывала, что у него были неприятности после того, как во время скачек в Калифорнии он дал слабительное лошади соперника. Монти утверждал, что не виноват, но с тех пор старался держаться подальше от Калифорнии.

— А это моя бабушка Уорд — мать моей матери. Ее еще называли Банни. Бабушка Уорд считала сухой закон несправедливым и, притворившись беременной, провозила в своем «животе» бренди.

— Это мой кузен Эдвард Шелби, известный также как…

— Не говори! Я угадаю сам: Тед, Эдди, Эд…

— Шелби.

Клей рассмеялся и провел рукой по волосам.

— Ох уж все эти родственники!

Шелби несколько секунд молчала.

— Да, — сказала она наконец. — А теперь остались только Логан и я.

Ей вдруг стало очень грустно, и она тяжело вздохнула.

Клей молчал, понимая, что ей требуется несколько секунд, чтобы прийти в себя. Наконец он произнес:

— Почему бы нам не посмотреть, как выглядела в детстве Дезире?

Шелби кивнула, и они отправились в новое путешествие в прошлое.

Они порылись в альбомах, на которых, на их счастье, стояли даты, пока не добрались до того времени, когда возник роман между Фордом и Дезире. Писем между страницами не было, зато они нашли несколько фото Дезире.

— Вот она. Правда хорошенькая?

Клей внимательно рассматривал фото. Овал лица Дезире напоминал сердечко. У нее были более хрупкие черты, чем у Шелби, но сходство обеим придавали одинаковые пухлые губы.

— Да, хорошенькая, — подтвердил Клей, переворачивая страницу. — О, а что у нас здесь?

Он вытащил из альбома фотографию восемь на десять, на которой по обе стороны человека со строгим выражением лица стояла группа людей в разнообразной форменной одежде. Шелби покраснела.

— Это фотография… прислуги.

— Довольно большая группа, — заметил Клей. — А кто это стоит посередине во всем своем великолепии?

— Мой прадедушка, Боуден Лэнгстафф.

— Только не говори мне, что его называли Боу-Боу.

— Насколько я поняла из рассказов Дезире, он был слишком правильным, чтобы получить такое прозвище. — Шелби замялась. — Мне всегда казалось, что Дезире боялась своего отца. Мой дедушка, Боуден-младший, по ее словам, тоже не очень любил отца и, как только ему позволил возраст, покинул дом. Дезире же была женщиной и должна была жить в доме родителей до замужества. Таков был обычай. Боуден-старший умер от черепной травмы, когда она была еще молодой.