Страстные сказки средневековья. Книга 1. - страница 40

Лагерь окружали высокие сосны - резко и пряно пахло разогретой смолой.

- Почти как дома,- тоскливо вздохнула девушка,- хотя в нашем лесу гораздо больше елей, чем сосен, и деревья выше!

Дон Мигель с пониманием отнесся к этой ностальгии.

- Чем дальше мы будем удаляться от вашей Родины, тем меньше будут становиться деревья, - пояснил он,- а когда, наконец, приедем во Францию, то вы увидите, как растет виноград, и какое жаркое солнце на юге! Хотя, конечно, нигде так не сияет солнце, как у нас, в благословенной Каталонии!

- Вы скучаете по родному дому?- вежливо поинтересовалась Стефка.

А как ещё было поддержать разговор? Может, они обменяются пустыми репликами и разойдутся на покой? Почему-то при мысли о таком развитии событий девушка почувствовала разочарование

- Как сказать,- между тем вздохнул супруг,- мне некогда скучать! Столько дел, что голова идет кругом! Даже сейчас, в вашем очаровательном обществе, и то мои мысли предательски возвращаются к заботам моей миссии. Но иногда я мечтаю о Каталонии, как о земле обетованной.

Он ловко подтянулся и уселся рядом, чуть притянув её к себе за талию, Стефка с волнением почувствовала тепло мужского тела, вдохнула странный, но приятный запах, исходящий от его бархатного пурпуэна. Супруги немного помолчали, любуясь стремительно наступающей ночью.

- Так что же на счет испанского, милая?- прошептал, наконец, дон Мигель на ухо юной жене.

- Спрашивайте, мессир!- девушка от смущения пригнула голову.

Её даже зазнобило от мужского дыхания где-то у виска.

- Так как же будет я тебя люблю?- хриплый задыхающийся голос звучал подчеркнуто интимно, и она отчетливо услышала удары собственного растревоженного сердца.

Донельзя взволнованная Стефка, старательно выговорила словосочетание, запинаясь на каждом слоге. Её бедный язык едва ворочался в пересохшем рту.

- Неплохо,- рассмеялся дон Мигель в ответ на этот жалкий лепет, - но это только форма, а где же сладостное содержание?

- Но мне пока нечем наполнить эту форму!

Общение с Гачеком не прошло бесследно. Но ей ли было тягаться в остроумии с одним из самых красноречивых людей Европы?

- Я помогу вам!- с этими словами дон Мигель запрокинул голову супруги и нежно поцеловал.

Стефания поначалу инстинктивно дернулась, сопротивляясь крепким рукам, но мужские губы имели пряный привкус и были такими горячими и настойчивыми, что она удивилась и невольно покорилась, ошеломленно прислушиваясь к новым ощущениям. Это было стыдно, и невероятно волновало.

Сердце встревоженной, задохнувшейся с непривычки девушки билось так, что его удары гулом отдавались в голове, путая мысли и заставляя странными искрами бурлить кровь. А поцелуй все длился и длился..., дон Мигель языком раздвинул её губы, и их дыхание слилось воедино. Его руки остановились, лаская, на её груди . Чувство, охватившее Стефку при этом, было настолько острым, что она поневоле вздрогнула, противясь, но тут же сама вновь прижалась к мужу, пытаясь понять, нравится ей это или нет? Вдруг дон Мигель разжал руки и резко оторвался от её губ.

- А теперь вновь повторите по-испански, что вы любите меня,- потребовал он, тяжело и прерывисто дыша и утыкаясь носом в её волосы.

- Я люблю вас!- дрожащим голосом, задыхаясь, пролепетала Стефка, растерянно пытаясь прильнуть к груди супруга.

Но тот лишь рассмеялся. Спрыгнув с камня, ссадил её и, коротко и крепко поцеловав, сказал:

- Любви, душа моя, нужно учиться постепенно, не будем лишать себя сладостных мгновений торопливостью. На сегодня достаточно! Завтра мы возобновим урок и, закрепив пройденное, двинемся дальше!

С этим словами дон Мигель взял жену за руку и помог спуститься с пригорка. Остановившись на пороге её палатки, галантно поцеловал пальцы и исчез.

Надо ли говорить, что этой ночью Стефка уснула далеко не сразу, настолько она была взволнованна и растревожена новыми ощущениями. Было и стыдно, и неловко, и жарко, и таинственно сладко думать о происшедшем. Девушка была окончательно сбита с толку - ведь её сердце принадлежало Яреку, почему же тогда одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы она так легко увлеклась другим? Может, всё дело было в данной у алтаря клятве?