Страстные сказки средневековья. Книга 1. - страница 57
- Пока они тут развлекаются на свой лад,- шепнул он на ухо супруге,- не пора ли нам подумать и о наших забавах?
У Стефки сразу же испуганным протестом заболел низ живота.
- А Тибо? - пискнула она,- вдруг они убьют карлика?
- Не велика потеря,- фыркнул граф, настойчиво увлекая упирающуюся супругу с места,- да и не догнать им его никогда. Он же ловкий, как обезьяна! Пойдем, душа моя, у меня есть чем вас развлечь помимо дурацких выходок шута!
Да уж... развлечь! Впрочем, когда нетерпеливо совавший с себя одежду граф оказался в постели рядом с супругой, то оказалось, что это действительно более интересное времяпрепровождение, чем сидение за столом в компании пьяных эльзасских баронов.
На этот раз дон Мигель никуда не торопился, бесконечное количество раз лаская становившееся все более и более отзывчивым тело жены, и едва ли не мурчавшей как кошка, Стефке показалось, что на ней зажглось бесконечное количество маленьких жгучих огоньков. И она заполыхала в этом костре страсти так, что опомнилась только тогда, когда он вновь оказался в ней. Но в этот раз боль была мимолетной, и тут же сменилась блаженной истомой, доставившей ей самое настоящее не испытываемое никогда ранее удовольствие. Стефка стонала в руках супруга и постоянно искала своими губами его губы, как будто испытывала жажду, и только его поцелуи могли её напоить.
- И как?- спросил, смеясь, дон Мигель, когда они оба отдышались и смогли, наконец, говорить,- вам понравилось?
- Да,- улыбнулась она в ответ и потянулась к нему губами.
Но прежде чем пылко ответить жене, муж сунул ей в пальцы жемчужину.
- Не забывайте о нашей игре!- прошептал он, легонько прикусив мочку уха.
С этого момента для Стефании началась совсем другая жизнь. Она перепутала день с ночью, отключаясь в объятиях мужа только от изнеможения и усталости. Занавески кровати отделяли их, казалось, от всего мира.
Это было время самых прекрасных открытий в жизни юной моравки.
И шкатулки по обе стороны кровати быстро наполнялись жемчугом.
Стефка, конечно, ничего не знала об уговоре графа с епископом и вообще забыла обо всем на свете кроме мужа, его рук, губ и объятий. Она редко кого видела, кроме таинственно улыбающейся Хельги, да ей и не был кто-либо нужен. Казалось, счастье и блаженство теперь продлятся вечно.
Но вот пришел и последний вечер новобрачных в замке.
Разжав объятия, дон Мигель достал шкатулки, положил в них очередные жемчужины и вдруг молниеносно ссыпал их вместе. Стефка только и успела, что огорченно ахнуть. Ей все время хотелось посчитать количество перлов, и вот, пожалуйста, стоило так стараться!
- Пусть в одном ожерелье, перепутаются и мои и твои экстазы, любимая, и обовьют твою шею воспоминанием о нашем сумасшедшем медовом месяце, который заканчивается сегодняшней ночью,- печально сказал супруг.
Их глаза встретились, и у Стефки тревожно екнуло сердце. Она не понимала, в чем причина его грусти, ведь они не расстанутся и после того, как покинут Конствальц?!
- Мой друг,- нежно обвила она руками шею мужа,- наша любовь сделает медовой всю нашу жизнь.
Дон Мигель кривовато усмехнулся.
- Да, конечно,- отстраненно согласился он, и уже более заинтересовано добавил,- надеюсь, что одна из этих жемчужин прорастет в вашем теле, и вы осчастливите нас наследником!
- Я хочу этого больше всего на свете!
- Надо как можно больше молиться, и Господь обязательно наградит нас сыном, - граф поцеловал жену в лоб,- а теперь спать, завтра в дорогу!
Когда ранним утром Хельга подняла госпожу с постели, мужа в спальне уже не было.
Супруги увиделись только на выезде из замка, когда граф возглавил свой отряд. Невозмутимый и суровый дон Мигель опять о чем-то серьезно толковал с епископом по-итальянски, не обращая особого внимания на свою тоскующую жену. Рядом ехал силящийся улыбаться Гачек, пытающийся развлечь печальную женщину какой-то историей, смысл которой она едва ли понимала от сжавшей сердце внезапной тоски.
- Что с вами, донна?- наконец, не выдержал Славек,- вам плохо?
- Нет, но мой медовый месяц закончился! - тихо призналась Стефка.
- Вы любите супруга?