Страус — птица русская - страница 10

Такими темпами деградации, поощряя бездарей и рвачей, мы скоро скатимся от «областной судьбы» до убогого райцентра, откуда всякий хоть на что-то способный человек мечтает немедленно сбежать.

Впрочем, уже бегут.

Оставшимся – скидки не будет. Их удел, как всегда, жить в бедности и равнодушии, гордо исполняя свой – неведомо кому – долг.

Стоп, я не поняла – так мы больше не удваиваем, что ли, ВВП?

Мы же собирались его, ВВП (внутренний валовый продукт), удвоить к какому-то году. Вот не скажу, к какому, – давно длится русский спектакль, так что не только высокохудожественные детали, но и основной сюжет что-то слабо держится в голове.

Я в экономике не понимаю ничего. Поэтому запомнила только пафосно-торжественный и вдохновенно-самоуверенный вид высоких начальственных лиц, обсуждавших – совсем недавно! – это самое грядущее удвоение ВВП. Что бумаги, электронных полей и эфира извели, удивительно! В результате на днях нам сообщили, что наш ВВП – ликуйте, смертные, – снизится в 2009 году не на двенадцать процентов, как о том твердили пораженцы и диверсанты, а всего на семь…

О-хо-хо… шелестят, шелестят листочки…

Если представить себе русское общество в виде дерева, то я, мать двоих детей, среднего достатка, живущая своим трудом, расположена где-то внизу ствола, ближе к корневой системе. И довольно спокойно, отчетливо понимая, что если я и мне подобные рухнем – рухнет дерево, я слушаю «шелест листочков» – то есть лепет начальства.

Я же понимаю, что листочки нужны для приличия и красоты, что не они определяют жизнь дерева – а жизнь дерева определяет их, и вместе с тем каждый раз изумляюсь их своеобразию. Наши начальственные листочки явно склонны воображать, что они живут самостоятельной жизнью и могут повлиять на ствол и корни. Эту горячечную мечту поселяют в них некие ветры, гуляющие в пространствах, загадочные ветры, о которых нам внизу ничего не понятно. Известно только, что когда ветер дует – листочки шелестят, а когда ветер стихает, листочки умолкают. И даже как будто вовсе забывают, о чем они шелестели только что.

Вот подул ветер, наверное сирокко, – и внезапно зашелестела идея о том, что в России слишком много пьют, вдвое превышая критическую черту потребления, и все это безобразие надо срочно прекратить.

Ужасно!

Немыслимо!

Так пить нельзя!

Дня три шелестели наши листочки. Я на момент даже вздрогнула, вспомнив 1985 год, – ну всё, началось. Ведь вроде бы существует огромная государственная машина пропаганды, сейчас цена бутылки водки превысит стоимость нового романа Марининой, во всех эфирах начнется лютая борьба с алкоголем, и с утра до вечера станут показывать картину Динары Асановой «Беда» 78 года, потому что больше показывать насчет ужасов алкоголизма у нас нечего… Однако картина «Беда» так и осталась в недрах Госфильмофонда, а новый роман Марининой по-прежнему дороже «книжки в стеклянной обложке», как ласково называли водочку интеллигентные алкаши 70-х. Шелест листочков смолк так же внезапно, как начался.

Вместо сирокко задула какая-то трамонтана.

Президент России написал статью о том, что стране надо двигаться вперед, и призвал народ высказывать новаторские идеи насчет целей и направлений Большого Движения.

Правда, его мысли размещались в Интернете, стало быть, значительная часть ствола и корней русского дерева их просто-напросто не услышала. А услышали их, естественно, постоянные обитатели интернет-клиники и, конечно, рьяно принялись высказывать новаторские идеи, поскольку уж чего-чего, а дефицита новаторских идей насчет будущего России в Интернете не предвидится. Эта разновидность абсурда вообще на втором месте по объему инет-испражнений после, разумеется, грязной ругани между инет-мужчинами и инет-женщинами.

Идеи футуриста Калашникова показались президенту настолько занимательными, что он отдал их распечатку своей администрации, дабы та отыскала здоровое зерно и при случае посеяла его в русском поле. Для грядущих всходов.

Русское поле – это же волшебное поле, на нем и не такое прорастало. Подумаешь, Калашников! Испугали! Мы семьдесят лет строили общество, где от каждого будет по способностям и каждому – по потребностям. Почти уже построили, между прочим, потому что правильно догадались, с какого конца долбить это уравнение: довести людей до такого состояния, чтоб у них уже не осталось ни способностей, ни потребностей… И Калашникова мигом воплотим, делов-то.