Стражи дорог - страница 22

— Разрешение на пользование транспортом, — раздался скучающий голос. Грубер перевел взгляд на лобовое стекло и увидел, что их машина остановилась возле перегораживающих проезд ворот. Они уже проходили такие, только в отличие от тех, здесь не было преграждающих путь перегородок. Зато здесь был хорошо обустроенный КПП. К машине подошел неулыбчивый мужик, затянутый в новый камуфляж, весь с иголочки, гладко выбритый и благоухающий одеколоном. Ну что же за воротами хорошо охраняемого стаба можно и поблагоухать, чего уж там. Каждый человек имеет право на свои маленькие слабости. Грубер снова моргнул, и суетливо полез в карман, чтобы извлечь оттуда бляху, переданную им Михалычем. Протянув пропуск ментату, а то, что этот мужик ментат, было заметно издалека, настолько сильно не хотелось к нему приближаться, несмотря на отутюженность и благоухание. Мазанув по Груберу взглядом, словно наждачкой провел, мужик повертел в руке бляху и кивнул. — Наружу решили выехать?

— Ну а где еще можно бухло для бара взять? — криво усмехнулся Снегирь.

— И то верно, — кивнул ментат и протянул бляху Груберу. — Скоро городище на перезагрузку пойдет, если уже не пошел. Туда сегодня многие рванули.

— Бедные твари, даже не поживиться толком, — Грубер спрятал бляху в карман, и поправил стоящий у него между ног автомат. — А что правду говорят про элиту? Что где-то в тех местах видели?

— Да болтают всякое, но все живы, так что верить в эти разговоры… ну не знаю, — ментат повернулся и махнул кому-то рукой, в этот же момент в толще ворот открылась дверь, достаточно большая, чтобы пропустить грузовик.

— Тоже верно, — задумчиво кивнул Грубер. Чтобы элитник оставил добычу? Да быть того не может. Если только здесь очередная нимфа не замечена. Интересно, а какой у Анны дар? Он покосился на Снегиря. Почему-то у них разговор не заходил про Зину в это утро, а значит и не коснулся их ночной гостьи, этого двойника Занозы. Грубер пару секунд думал над тем, сказать или нет, и решил, что будет лучше, если скажет, но попозже, например, когда они будут с хабаром возвращаться. Снегирь же уже дернул рычаг переключения скоростей, когда Грубер повернулся к ментату, отошедшего не пару шагов от машины, чтобы дать ей свободно проехать, и спросил, махнув рукой в сторону привлекшей его внимание темной массы на окраине стаба. — А это что там такое темнеется?

— Новенькие что ли? — ментат благодушно усмехнулся, и ответил: — Это наша электростанция.

— Такая громадина?

— Ну, как тебе сказать, — ментат на мгновение замолчал, а Снегирь нажал на тормоз, с любопытством бросив взгляд в ту сторону. — Там не только сама станция, но еще и место жительства, и работы нашего главы и его помощников.

— И кто у нас глава?

— Форд. И он ксер.

— Почему-то многие ксеры становятся в итоге главами стабов, прямо традиция какая-то, — Снегирь принялся отпускать тормоз, а ментат пожал плечами.

— Ну так ведь и дар у них ого-го.

— Ну да, в общем-то логично, — кивнул Грубер. — И все-таки не просто так они там обосновались. Ну не электроэнергию же он там ксерит, в самом деле.

Снегирь вывел машину за пределы стаба и не притормаживая поехал дальше. Туннель был широкий и только один, заблудиться было проблематично. В конце их ждали такие же ворота, перегораживающие выход. Продемонстрировав пропуск в очередной раз, хотя смысла в этом ни Снегирь, ни Грубер, ни пропускающий их боец явно не видели, но так было положено, поэтому станцевав все необходимые танцы с бубном, рейдеры выехали из-под земли.

На улице солнце уже стояло высоко на небе, обрушивая на землю жару. От яркого света глаза сразу же заслезились, и Снегирь остановил машину, чтобы проморгаться и дать привыкнуть глазам после подземелий с его красноватым марсианским освещением к ярким обжигающим лучам, от которых не спасала даже облупившаяся кабина видавшего виды грузовичка.

Наконец Снегирь сумел настроиться, и они медленно покатили по разрушающейся дороге. На перекрестке, о котором говорил Михалыч, машина свернула налево. Примерно через километр дорога улучшилось. При этом границы стаба были видны вполне отчетливо: вот переднее колесо выбралось из ямы, и тут же под ним очутился свеженький, словно совсем недавно проложенный асфальт.