Стражи Галактики 2 - страница 6

Вопрос сбил Питера с толку.

— Моя мать — землянка, — ответил он.

— А отец? — настойчиво спросила жрица.

Квилл задумался.

— Он… совершенно точно не из Миссури, — произнёс он. — Больше мне ничего не известно.

Питер смущённо переступил с ноги на ногу. Он не любил разговоров на эту тему, тем более с соверенианской жрицей.

Айеша пристально смотрела на него, словно сканируя его ДНК. Внезапно её лицо скривилось.

— Я вижу в тебе необычные гены, — сказала она. — Довольно… безумная смесь.

Её слова больно ужалили Питера.

— Подождите-ка, — начал было он. — Ещё минуту назад вы хотели, гмм, заняться со мной наукой и всяким таким, а теперь…

Его кровь вскипела, но он вспомнил собственное предостережение и удержал готовое сорваться с языка оскорбление.

— Забудьте. Надеюсь, мы никогда больше не увидимся, миледи.

Квилл прошагал мимо Ракеты, тот последовал за ним, но у самого порога задержался и обратился к верховной жрице.

— Знаете, мне говорили, что ваш народ как цветы золотарника — такой же унылый, — сказал он как бы невзначай. — Но это вовсе не так.

Вся остальная команда Стражей замерла. Ракета подмигнул Драксу, пока до того доходил смысл сказанного.

— Вот чёрт, я же снова не тем глазом подмигиваю!

Енот вновь повернулся к Айеше, извиняясь в своём фирменном стиле.

— Простите, — сказал он. — Я собирался подмигнуть так, чтоб вы не видели.

Айеша долго смотрела на них, после чего едва заметно отмахнулась. Квилл и Гамора поспешили на улицу, ведя под руки Небулу, Ракета и Дракс шли за ними.

— Радуйся, что тебя не казнили, — сказал могучий воин.

— Ха, да это пустяки, приятель, — ответил Ракета с озорной улыбкой. — Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. И это мы!

Он закатал рукав, под которым оказались пять краденых анулаксных батареек.

Вытаращив глаза, Дракс расхохотался, но Ракета тут же шикнул на него и поскорее спрятал контрабанду обратно.

Вернувшись в космопорт, Стражи поднялись на борт приткнувшегося среди обтекаемых соверенианских кораблей-капсул «Милано». Как и всё на этой планете, соверенианские корабли были построены с невероятной точностью и аккуратностью и бороздили космические просторы без единого сбоя. Вся флотилия стояла в порту идеально ровными рядами.

Дождавшись, когда вся команда ступит на борт, Ракета повёл «Милано» подальше от золотой планеты и опускающегося за горизонт голубого солнца.

Обычно прослушивание кассеты «Улётный Микс. Часть 2» поднимало Питеру Квиллу настроение или по меньшей мере помогало отвлечься от беспокоящих его вещей. Но на этот раз даже бодрые мелодии, раздававшиеся из отремонтированной системы связи «Милано», покидающего орбиту Соверена, не доставляли Питеру радости.

Квилл боролся с никак не желавшей расстёгиваться курткой. Наконец освободившись, он сердито швырнул куртку на пол — почти под ноги проходившей мимо Гаморы.

— Что с тобой? — спросила она. — Куртка нанесла тебе оскорбление, и ты решил поступить с ней по соверенианским обычаям?

— Не напоминай мне о Соверене, — Квилл произнёс название планеты с нескрываемым отвращением и плюхнулся в кресло на капитанском мостике.

— Верховная жрица вела себя на удивление бестактно, — заметила Гамора.

— Мягко сказано, — вспылил Квилл. — Что это за чушь о «безумной смеси» генов? Как говорится, чья бы корова мычала!

Он откинулся на спинку кресла и продолжил:

— А что она несла про моего отца? Возомнила себя невесть кем!

Гамора взяла Питера за руку.

— Для тебя это болезненная тема, понимаю.

— Да не болезненная она, — ответил Квилл, но врать у него получалось плохо. — Просто я на самом деле не знаю, кем был мой отец.

Гамора кивнула. Она сама была приёмной дочерью грозного и безумного Таноса, и поэтому не ей было судить о том, как родители должны относиться к своим детям.

От прикосновения Гаморы Квилл внезапно задумался о том, как повёл себя на приёме у жрицы.

— Ох, Гамора, послушай, — сказал он смущённо. — Прости, если тебе показалось, будто я флиртовал с этой жрицей. У меня и в мыслях этого не было. Просто она завела этот разговор о детях, вот я и ввязался, слово за слово, сама понимаешь…

Гамора отпустила руку Питера.