Стражи забытого Предела - страница 4
- Эти черепушки и так висят по всей округе. А на нас никто не нападает.
- Вот потому и не нападают.
Амми снова задумалась, смешно хмуря лоб. Ули же стал представлять себе, как утром они вернутся из Пещеры с носилками, на которых будет лежать Зверь. Начнётся большой праздник. А старейшина напоит Зверя своей кровью и испьёт его крови. Где-то к обеду или раньше Бурхдухар умрёт - задохнётся, как рыба на песке. Мужчины разделают тушу, а женщины выварят кости и изжарят мясо. Все в деревне от стара до млада вкусят его, принимая Дар Других. Тогда же отец и вырвет клык. Шесть лет назад, когда проводился прошлый ритуал, Ули был мальцом, но запомнил, как интересно и страшно было смотреть на Зверя. Амми тогда была вовсе глупышкой и ничего не запомнила. Потому и не отставала со своими расспросами, тащась за ним. Но ей, в отличие от него, не требовалось идти внутрь Пещеры.
Они почти поравнялись с глухим и полуслепым стариком Моком, что отстав от прочих, ковылял последним в своей плешивой накидке.
"Вместе - всё ни одному", - подумал Ули, заставляя себя не сбавлять шагу.
Не оборачивайся, - говорил ему дед. - Плачь, пускай сопли от страха, если не в силах сдержаться, но только не оборачивайся, какие бы крики не услышал за своей спиной и какие бы тени не увидел в свете костра. Не оборачивайся, мальчик.
Отец тогда стоял, прислонившись плечом к косяку двери, и смотрел на него с дедом, сидящих на лавке. Мать плакала в передней. А Амми, оказывается, в это время пряталась на печи и всё слышала. Вот ведь проныра!
- Тебе надо возвращаться, - сказал Ули. - Мать и так будет ругаться.
- Да уж...
- Ты скажи ей, что это я попросил, чтобы ты проводила меня немного.
Амми посмотрела на него с таким выражением, что Ули едва не прыснул со смеху. Но смеяться он бы не стал, это так, глупость, которых у него тоже хватало.
Они уходили всё дальше в гору. Крайний деревенский дом давно скрылся из виду. Вокруг были лесные тени и шорохи. Ветви деревьев заслонили остатки света. Ещё чуть-чуть и без огня легко будет споткнуться о незаметный корень.
Мысль о стоящем на отшибе доме потянула за собой другие.
Тот дом давно уже был нежилой - покосившийся, со зловещими провалами окон. Дверь валялась в высокой траве, а в крыше хватало прорех, через которые во время дождя внутрь стекали целые потоки. Ули с Амми хорошо это знали. Крайний дом не раз становился для них местом "тайного сбора". Порой вечерами они представляли себе, что это и есть Пещера Шёпота. А они - даже Амми, в играх такое разрешалось, - стражи, пришедшие в неё на ритуал. Они входили в тёмное нутро дома, в наброшенных на плечи накидках, сделанных из чего попало, с палками-посохами в руках. Их сердца колотились вовсе не наигранно - колотились так, что едва не выпрыгивали из груди!
Ули подумалось, что если он переживёт эту ночь, то уже ничего не будет бояться в жизни. И ему станет больше неинтересно лазить в брошенный дом.
Рдяные отсветы на небе сменялись серостью. От деревни донёсся хриплый крик петуха - последний за день, знаменующий отход ко сну. С тонким свистом мимо пронеслась тень рукокрыла, вылетевшего на вечернюю охоту за мошкарой. В просвете деревьев вдруг предстал совсем чёрный силуэт горы, в самом деле, похожий на горб некоего древнего исполина, навеки уснувшего в этом месте. Шкура его поросла лесом, и люди устроили себе в этом лесу жильё.
Ули передёрнул плечами, теперь радуясь своей тёплой накидке.
- Ступай домой, - сказал он. - Ты босая, ещё заболеешь.
- Ещё чуть-чуть провожу и пойду. А до Чёрной Ямы отсюда далеко?
- Что ты всё заладила... Я не знаю. Может, и вовсе нет никакой Ямы. Ею только непослушных детей пугают.
Они прошли ещё немного, когда Амми остановилась и предложила:
- Давай я отдам тебе клык, а?
- Незачем, - покачал головой Ули. - У старейшины оберег гораздо сильнее твоего. Он всех нас защитит.
- Да... Смотри, там тоже остановились. Наверно, тебя ищут.
Мужчины встали среди деревьев. Принялись оглядываться. Когда увидели их двоих чуть поодаль, все разговоры стихли. А кривоглазый Шуко, что жил бобылём на другом конце деревне и плёл корзины, сказал: