Стрела над океаном - страница 22
Я рассказал ему об этой книге.
— Не читал, надо будет прочесть, — коротко сказал он. Некоторое время шли молча. Вдруг он рассмеялся: — Помните, в «Горе от ума»? — «В Камчатку сослан был, вернулся алеутом…» То есть одичал, вернулся дикарем… А вы видели наших стариков — Волокитина, Толодова, Яковлева? Славные старики, правда? Есть еще у нас Евдокия Георгиевна, пенсионерка, сейчас на время уехала к родным в Петропавловск. Она депутат районного совета, народный заседатель, член женсовета села. А в прошлом — первая комсомолка среди алеуток, одна из организаторов комсомольской ячейки на Командорах. Удивительно живой, интересный человек! А какая у нас хорошая молодежь! Вот познакомьтесь с Валей Хабаровой… Мы небольшая народность, нас, алеутов, мало. Но разве дело в этом? Разве это мешает нам чувствовать себя равными со всеми советскими народами?
Глаза его блестят, он радостно возбужден. Чувствуется, что все, о чем он говорит, продумано, пережито им, что это главное богатство его души.
— А вот и мой дом! — говорит он, указывая на чистенький серый домик, окна которого смотрят в широкий простор бухты.
По дорожке от дома бежит маленькая девчушка.
— Папка! Много рыбки наловил?..
Далеко, километров за тридцать от Никольского, у северной оконечности острова, вон за теми дюнами, за синими сопками, за болотистой с черными торфяными озерами тундрой, заросшей ирисами и пушицей, на каменистых отмелях, омываемых неспокойными волнами океана, — лежбище котиков.
Оно одно из крупнейших на Командорах. Называют его Северным.
Тысячи морских зверей, известных во всем мире драгоценным мехом, резвятся в зеленоватых волнах неглубокой бухты. Ни на минуту не затихает над лежбищем многоголосый рев. Грозно, властно ревут секачи — трехцентнерные гиганты, окруженные «гаремами». Ворчливо рычат, скалясь друг на друга, молодые холостяки, еще не достигшие вершин котикового благополучия, не обзаведшиеся «гаремами». Жалостно, тоненько попискивают малыши — «черненькие», как их ласково называют охотники-промысловики.
В давние времена котиков здесь было несметное количество. И забивали их без всякого ограничения — столько, сколько могли, сколько хотели.
В 1880 году на Командорских островах было забито свыше 48 тысяч котиков. В 1890 — около 57 тысяч. Какие же стада были здесь в те времена? Но вот уже в 1900 году котиков добыто всего 12 тысяч, а в последующие годы и того меньше.
Безрассудное стяжательство, варварское хищничество вели к тому, что котикам грозило такое же поголовное истребление, какому подверглись во второй половине XVIII века морские коровы — огромные, безобидные животные, водившиеся у берегов Командор и Камчатки неисчислимыми стадами, или еще более драгоценные, чем котики, морские бобры-каланы — их уцелели считанные сотни.
В наши дни охота на котиков, как уже говорилось, строго регламентирована. Добывается их несравненно меньше, чем в давние годы. И меры, принимаемые по охране котиковых стад, в том числе международная конвенция 1957 года, способствуют росту поголовья.
В июле стадо прикочевывает к острову в полном составе. Пройдет немного времени, оно обживется, кончатся между секачами жестокие — не на жизнь, а на смерть — турниры за «укомплектование» гаремов. Выделятся холостяки. Тогда-то на лежбище и придут алеуты-охотники.
За долгие годы выработались, сложились охотничьи навыки и приемы, сохранившиеся до наших дней.
Забивают только молодых, трех-четырехлетних холостяков. Если случайно забьют самку, — это «ЧП», чрезвычайное происшествие. Холостяков отделяют от стада, гонят на забойную площадку. Казалось бы, не такое уж хитрое дело: от лежбища до забойной площадки метров триста, не больше. Тем не менее от охотников требуется немалая сноровка: холостяков нужно не только отделить от стада, но и заставить пройти через отмели, через небольшие озерца морской воды. И сделать это нужно так, чтобы не потревожить «гаремы», окружающие секачей, — не испугать самок и «черненьких»…
Бедные холостяки! В каком они страхе, в каком волнении! Пар поднимается над их обреченными головами, в воздухе стоит сильный запах мускуса. Отогнав от стада, их убивают, как и сто и больше лет назад, точным, сильным ударом по носу «дрыгалкой» — дубинкой с утолщением на конце.