Стрела над океаном - страница 29
В это время создаются группы охраны, сформированные из местного населения. Их основная цель — оберегать котиковые лежбища от японских и американских мародеров.
Тут сразу запахло Киплингом!.. Помните, его «Стихи о трех котиколовах»?
Крепко, конечно, сказано, по-киплинговски. И очень точно.
Этим-то наглым воровским рукам и не давали протянуться к котиковым лежбищам отряды охраны.
Служба в здешних условиях тяжела. Судьба бойцов, назначенных в первый же наряд для ознакомления с островом, была трагической: из трех человек двое погибли — замерзли, заблудившись во время свирепой весенней пурги.
Случалось, обнаруживали нефть, солярку, разлитые вдоль берегов, пустые консервные банки, развешанные на буйках, звенящие и скрежещущие под ударами волн, — все это для того, чтобы отпугнуть от острова пугливых котиков или бобров-каланов. Недаром на горизонте маячила японская шхуна — ее дело!.. Не раз приходилось спасать рыбаков, терпящих бедствие у скалистых берегов.
Был и такой случай. В ноябре 1947 года корабль привез материалы к предстоящим выборам. Катер, пытавшийся в сильный шторм доставить их на берег, разбился у скал. Рискуя жизнью, пограничники спасли команду катера и груз…
В руках у меня обыкновенная ученическая тетрадка с таблицей умножения на голубенькой обложке. Это дневник начальника Н-ской погранзаставы. Это уже не история— это, можно сказать, сегодняшний день. В дневнике рассказано о походе в позапрошлом году «с целью ознакомления с пограничным участком». Простой, бесхитростный рассказ человека, выполнявшего свой повседневный долг.
«Вышли с заставы в 9.15. Шли по морозцу пограничным шагом…»
В поход с начальником пошли сержант и двое рядовых.
В пути встретились с охотниками-алеутами. Некоторое время шли вместе. Вместе настреляли куропаток. В «ухо-же» (промысловый домик, в нем обогреваются и ночуют охотники) сварили из куропаток наваристый суп. Охотники поели, ушли. Пограничники заночевали. Все хорошо — полный порядок.
Ночью подул северный ветер. Пошел дождь, потом мокрый снег, затем — крупа. Ветер был такой, что валил людей. Приходилось цепляться за скалы крючьями. Где-то внизу, под ногами, бесновался океан.
Пограничники продолжали свой путь.
Карабкались по скалам. Спускались по крутым осыпям к берегу. На лайдах — отмелях, защищенных скалами, — ветер дул не так сильно. Здесь можно было отдышаться. Но берегом долго не пройдешь: то и дело путь преграждали «непропуски» — места, где океан вплотную подходит к круто обрывающимся скалам. На прибрежных камнях видели стада котиков, огромных сивучей. Застрелили одного сивуча. В попутном «ухоже» жарили сивучью печень. Продукты-то кончились: поход длился неделю.
И тут же запись: «Нужно брать с собою бритву, все небритые — нехорошо…»
Непогода разбушевалась вовсю. Ни разу еще пограничники не видели такого высокого прилива, такой бешеной ярости океана. Ветер все усиливался. И как ни крепились люди — стали сдавать. Уж кажется не так и далеко до заставы, а идти нет сил. Да и ветер валит с ног. Все связались веревкой. Видимости никакой: в крутящемся снежном буране не поймешь, где земля, где небо. Рядовой сорвался с обрыва. Если бы не связались веревкой — пропал бы. Дали сигнал: выстрел из автомата. Услышали. Всех спасли. Оказывается, были совсем рядом с заставой.
Вот, собственно, и все. Страничка из будней погранзаставы…
Читал я эту тетрадку вечером в красном уголке. Топилась круглая печка — было холодновато. На дворе — сильный ветер, морось, туман. Самое время сидеть возле теплой печки!..
И все время за окном что-то тоненько, тоскливо позванивало. Дзинь!.. Пауза. Дзинь, дзинь!.. Снова пауза.
Я вышел на крыльцо. Сразу охватила сырая, пронизывающая мгла (а днем было тихо, тепло!). Вот оно что: позванивают, стукаясь одно о другое, гимнастические кольца, раскачиваемые ветром. Дзинь!..