Стрельцы московские - страница 52
Во избежание подобных конфликтов, еще с конца XVI столетия в повседневную практику входят назначения в стрелецкие головы из числа лиц, ранее служивших сотенными командирами. Постепенно складывался особый слой служилых дворян, для которых служба в стрельцах становилась наследственной, Этот процесс был прерван «Великим Московским разорением», потрясшим все устои русской государственности. По мере выхода из политического кризиса, правительство царя Михаила Федоровича предприняло меры по возрождению столичного дворянского корпуса, Его основу составили провинциальные дворяне и дети боярские, ежегодно призывавшиеся Разрядным приказом на службу по Московскому списку. Многие из них, получив различные придворные, военные и административные должности, оставались на постоянное жительство в Москве. Среди голов московских стрельцов XVII столетия мы встречаем многочисленных потомков провинциальных помещиков — новгородцев (Бестужевы, Лутохины), смолян (Бухвостовы, Полтевы, Философовы, Зубовы), разных городов Замосковного края. Большинство из них начинали свою службу при государевом дворе жильцами, а затем достигали более высоких чинов (дворян московских, стряпчих, стольников), из которых получали назначения стрельцам в головы.
Правительство постоянно заботилось о повышении престижа стрелецкой службы среди дворянства. «Дворцовые разряды» 20 — 30-х годов не раз упоминают среди званых гостей, приглашенных к государеву столу, имена многих стрелецких голов. С этого времени представители ранее безвестных дворянских фамилий, в соответствии со своим рангом, становятся постоянными участниками придворной жизни наряду с более родовитыми вельможами. Политику отца продолжил и царь Алексей Михайлович. В первые годы его правления в практику стрелецкой службы вводится пожалование стрелецких голов званиями полковников. В большинстве случаев командир, удостоенный этого звания, если он еще не имел при дворе соо тветствующего его положению чина, возводился в ранг стольника. Отмеченный высоким пожалованием стрелецкий начальник с этого момента именовался «стольником и полковником и головою Московских стрелцов». В отличие от чина солдатского полковника, стоявшего ниже стрелецкого головы, «полковничество» в стрелецкой службе первоначально имело значение награды за особые заслуги перед государем. Отличившиеся полуголовы, соответственно, становились полуполковниками.
Обладатели этих почетных званий имели не только более высокие поместные и денежные оклады, но и повышенное обеспечение иными видами довольствия. Иллюстрируют такую систему продовольственные раздачи, проведенные в августе 1668 г. по случаю очередного пожарного разоренья. Первым в списке погорельцев значился полковник и голова стрелецкий А.С.Матвеев, получивший с Аптекарского двора 40 четей муки ржаной, 20 четей круп овсяных, 20 четей сухарей, 50 полот ветчины, 4 чети муки пшеничной, 100 ведер вина, 20 пудов меду. Ровно вдвое меньше было выдано двум другим стрелецким головам и полуголове Стремянного приказа. Жены
трех стрелецких командиров, находившихся на дальних службах, получили еще вдвое меньше>21.
Подобная практика полностью соответствовала принципам местничества, прочно утвердившимся в среде стрелецких начальных людей. К середине столетия складывается особая служебная иерархия внутри самого стрелецкого войска. Возглавляли эту «лествицу чинов» полковники, за которыми следовали другие головы в соответствии с их личным послужным списком. Только наиболее заслуженные из них могли рассчитывать на назначение в головные приказы после появления в них вакантных мест. Перевод в подразделения, носившие большие номера, считалось «безчестьем». По тем же принципам происходили перестановки среди полуполковников и полуголов. Преимущество среди них имели чины, служившие в Стремянном приказе, которые назначались стрельцам в головы чаще других. Индивидуальная выслуга стрелецких начальных людей дополнялась «достоинством» их отцов, если те также служили в стрельцах. Это обстоятельство делало местнический счет еще более сложным и запутанным.