Стреляй, я уже мертв - страница 28

На следующий день он дал ей адрес, по которому она должна была отправиться в воскресенье после церковной службы.

— Скажешь моей жене, что тебе нужно проведать родителей, — велел он. — Потом отправишься в этот дом. А там уж знают, что с тобой делать. Вот, возьми деньги, отдашь их хозяйке. И смотри, никому ни слова!

Ирине страшно было вспомнить о том, что произошло в том доме, куда она отправилась в воскресенье по приказу хозяина. Всё внутри у нее сводило болью, когда она вспоминала ту женщину, которая открыла ей дверь и велела лечь на кухонный стол. Женщина приказала ей снять нижнее белье и, когда Ирина запротестовала, влепила ей звонкую пощечину. Ирине ничего не оставалось, как подчиниться. Женщина привязала ее руки и ноги к к выступающим по краям стола скобам. То, что произошло дальше, впоследствии долго являлось ей в самых кошмарных снах. Эта женщина вырвала из ее утробы ребенка, которого она носила под сердцем. Ирина не знала, должна ли радоваться, что избавилась от ребенка человека, которого всей душой ненавидела, или же, напротив, должна просить прощения у Бога, что не сумела избежать изнасилования.

Когда через несколько месяцев возвратилась семейная бонна, Ирина смогла вернуться домой. Но это была уже не прежняя Ирина. Когда мать снова завела свою песню о том, что настанет день, когда ее дочка станет женой аристократа, она в ужасе закричала:

— Никогда! Никогда этот день не настанет! Ты меня слышишь? Никогда!

— Что случилось, дочка? — растерялась мать.

Она ничего не рассказала матери ни об изнасиловании, ни о том, что сделала аборт. А также обо всех тех унижениях, которые пережила за последние месяцы, что показались ей бесконечными.

Как ни настаивала мать, пытаясь разузнать, со сколькими графами и князьями она познакомилась, Ирина хранила молчание. Она могла бы ответить, что познакомилась и хорошо узнала единственного графа, настолько хорошо, что по ночам просыпается, ощущая соленый вкус его кожи и запах перегара изо рта.

Других аристократов, друзей Новикова, она видела только издалека. Прислуга, какой бы ни была особенной, не путалась с аристократией. Что знала ее мать о графах и князьях? Как она могла вообразить, что они остановят взгляд на Ирине? Она благодарила Господа за то, что больше не познакомилась ни с одним графом.

Вскоре после этого отец нашел для нее другую работу. На сей раз это было место няни в доме вдовца-скрипача с годовалым ребенком. Его жена умерла при родах, и младенца взяли к себе ее родители, но теперь бабушка тоже умерла, и бедный скрипач не знал, что ему делать с малышом.

— Он — хороший человек и великий скрипач, мы вместе работали, и я ему доверяю, — сказал Ирине отец.

Мать Ирины долго спорила с мужем по этому поводу. Она никак не могла согласиться, чтобы ее дочь служила в доме вдовца, к тому же еврея. Поползут слухи, и репутация Ирины будет погублена. Но Ирине не было до этого дела. Она-то знала, что никакой репутации у нее нет, и поэтому на ней никто никогда не женится.

— Я доверяю нашей дочери, она никогда не позволит себе ничего такого, чего впоследствии будет стыдиться. К тому же, ей не придется ночевать в этом доме, только присматривать за ребенком в течение дня.

Юрий Васильев был известным скрипачом, неоднократно выступавшим при дворе. Он был настолько талантлив, что слушатели поневоле забывали о его еврейском происхождении. Но при этом он и сам на протяжении многих лет прилагал все мыслимые усилия к тому, чтобы стать настоящим русским: начиная с того, что сменил имя, и кончая тем, что почти избавился от еврейского акцента.

Он был высоким, стройным, темноволосым и кареглазым; обладал холеными белыми руками с длинными пальцами, именно они прежде всего привлекли внимание Ирины.

С первой же минуты он показался ей необыкновенно дружелюбным и деликатным.

— Вы даже не представляете, насколько важна для меня ваша помощь, — повторял он. — Если мне самому придется нянчить моего сына, я просто не смогу работать. По ночам у меня нет этой проблемы: за ним присматривает одна добрая женщина, наша привратница. Но вот днем... Когда умерла жена, о ребенке заботились теща с тестем, но теперь теща умерла тоже, и его совершенно не с кем оставить. Мои родители живут далеко отсюда, под Москвой; они требуют, чтобы я отвез ребенка к ним. Но я обещал жене, что никому его не отдам. Михаил — очень славный мальчик, он не доставит вам особых хлопот.