Стреляй, я уже мертв - страница 39
Она не ответила. Этот разговор был ей неприятен, если бы Ирине хватило смелости, она тут же бы ушла.
— Я хочу попросить тебя об одном одолжении: если когда-нибудь со мной что-то произойдет, обещаешь, что позаботишься о Михаиле? Ценностей у меня немного, и все хранятся в этой шкатулке. Я дам тебе ключ, чтобы ты могла ее открыть, если...
Ирина не дала ему продолжить. Слова Юрия ее чрезвычайно смутили.
— Я понимаю, что прошу от тебя огромной жертвы, но ты — мой единственный друг в этом мире, и единственный человек, которому я могу доверять. Я знаю тебя и могу быть спокойным, зная, что ты не оставишь Михаила, если что-то вдруг со мной случится. Я знаю, что не вправе требовать от тебя такой жертвы, но всё же...
— Хватит, Юрий! — крикнула она. — Хватит уже!
— Обещай мне, что позаботишься о Михаиле, — голос Юрия звучал умоляюще.
— С тобой ничего не случится. Ты — его отец, и ты ему нужен.
— Но если со мной всё же что-нибудь случится...
— Хорошо, я даю тебе слово, что позабочусь о Михаиле. В конце концов, я тоже его люблю.
Юрия обещание Ирины, похоже, удовлетворило.
Тем временем Соколов и профессор Волков всё свободное время посвящали написанию планов будущих действий. Андрей передавал их предложения своим товарищам и даже предложил Самуэлю тоже написать свои идеи.
— У меня нет времени, к тому же я не очень-то уверен, что следует предпринять, — объяснил Самуэль.
— По крайней мере, приходи на собрание в последний день года. Выпьем водки и поговорим. Мы должны проголосовать за план действий.
— Не уверен, смогу ли прийти, я обещал присутствовать на празднике по случаю окончания года, который устраивают графиня Екатерина и мой друг Константин.
— Похоже, ты предпочитаешь проводить время со своими друзьями-богатеями, а не с нами. Ты меня разочаровываешь, Самуэль. Что с тобой происходит? Ты изменился.
В конце концов, Самуэль обещал зайти на собрание к профессору Волкову.
В тот год 31 декабря Санкт-Петербург завалило снегом. Снег шел с самого раннего утра и продолжался до тех пор, когда город стали окутывать сумерки.
Самуэль тревожился. Он плохо спал, и у него болела голова. В полдень зашел Ёзя, чтобы поздравить вдову Карлову.
Раиса предложила ему чашку горячего бульона и кусок миндального пирога, который Ёзя тут же съел.
— Что такого случилось, что нынче вечером ты не собираешься приходить к Константину? Наш друг устроил в честь проводов года бал-маскарад. Моя мама несколько дней шила костюм Арлекина, хотя из-за мороза я бы скорее попросил твоего отца что-нибудь из его мехов, чтобы нарядиться медведем.
— Я пойду, но надолго не останусь.
— Что у тебя за важные дела? Ты, случаем, не свиданье ли скрываешь?
— Нет, уверяю тебя, что это не нечто столь приятное, как бал или любовное свидание. Не спрашивай, Ёзя, тебе лучше не знать.
— Не могу поверить, что твои друзья социалисты устроили собрание в этот вечер!
В своем ответе Самуэль дал волю охватившему его раздражению, от которого даже свело живот.
— Мои друзья, как ты их называешь, принимают будущее России близко к сердцу. Вы с Константином много говорите, но что вы делаете для того, чтобы изменить положение? Ничего, вы не делаете ничего. Только всё болтаете и болтаете... Константин — аристократ, а ты — внук раввина, и это служит вам предлогом, чтобы сидеть сложа руки. Как же вы можете запачкаться? Конечно же нет, пока народ в России мрет от голода и нищеты, вы сытно обедаете, пьете шампанское, которое подает прислуга, кланяющаяся при вашем приближении.
Эти слова задели Ёзю, он и не представлял, что друг полон негодования.
— В чем ты винишь Константина? Что он аристократ? Что он богат? Он не выбирал, где ему родиться. Как, по-твоему, он должен был поступить? Подложить бомбу в собственный сад? У него есть обязательства, и они священны, например, оберегать бабушку и сестру. А я что, по-твоему, должен сделать? Хочешь, чтобы я вошел в синагогу с криком, что не верю в Бога? Это будет ложью. Да, временами религия меня тяготит, это правда, но я не уверен, что мир без Бога будет лучше нынешнего.
— Что же вы за люди? — зло буркнул Самуэль.