Стремнина - страница 11

— Мы давно видали, как ты, дядя Сень, пришел, да только нам некогда было…

— Почему же? — спросил Арсений.

— Да Митька не спит! Я его укладаю, укладаю, а он все орет да орет, дерьмо сорочье!

— Обзывать-то нехорошо.

— Ыгы! Это мама…

— Где она сейчас-то?

— Она с папой за Медвежью ушла, траву косить, — ответила Катя. — Корове сена на всю зиму надо. Мы и зимой здеся жить будем. Одни на всю Буйную. Нам боле негде. Сено корове будет, а в магазине муки купим, сахару, чаю. Всего! А мяса папа сам добудет. В тайге. Задушит петлей зверя, вот и мясо!

— Сохатого?

— Ыгы!

Все время отвечала одна Катя, а младшая ее сестричка для поддержки лишь кивала головой в накомарнике да поминутно почесывала одну о другую голые ноги.

Арсений сходил в избу и вынес девочкам две яркие жестяные коробочки с леденцами. Получив любимое лакомство, Катя спросила:

— Дядя Сень, а тебе скучно?

— Да, — признался Арсений.

— Мы во-он отколь увидели, что тебе скучно, — поведала Катя. — А хочешь, мы тебе споем? Спеть?

Девочки стали рядом, младшая стащила с себя накомарник, и они запели про подмосковные вечера. Увидев их озаренные вдохновением лица, всмотревшись в их загоревшиеся глазенки, Арсений неожиданно подумал, что ведь и у него уже могли быть такие вот дети. И ему, как и раньше случалось, стало тягостно оттого, что у него до сих пор нет семьи. «Да почему нам не быть вместе? — подумалось Арсению. — Что может помешать нам?»

Но тут ему вспомнился Борис Белявский. Арсению и прежде казалось странным, что одинокий, замкнутый новичок чуть ли не с первого дня проявил такую прыть в отношении Гели, какую не проявляли даже здешние старожилы. Но теперь навязчивость Белявского казалась особенно странной. Не менее поразительным было и то, что Геля страшилась Белявского гораздо больше, чем всех остальных парней, пристававших к ней со своей любовью. И у Морошки впервые шевельнулось подозрение, от которого ему враз стало нестерпимо душно, как под накомарником в июльский зной. «А может, он знал Гелю раньше, оттого и заявился на Буйную? Оттого сразу же и начал гоняться за нею? — подумал Морошка. — Может, и она знала его?» Стиснув зубы, он начал отбиваться от этой мысли…

Но тут с реки донесло гудок «Отважного». Его звали. Молча обласкав девочек за песню, он с неохотой и тяжким сердцем спустился под обрыв…

Рождение гидроузла-гиганта так или иначе, но непременно затрагивает огромные пространства, и особенно весь бассейн реки, на которой его воздвигают.

В период наполнения Братского водохранилища неизбежно должны были значительно уменьшиться глубины по всей Нижней Ангаре — хоть останавливай судоходство и сплав леса. Но нельзя же ставить под удар богатейший таежный край, жизнедеятельность которого издавна зависит от реки, и срывать наши поставки ангарской сосны на мировом рынке. И вот несколько изыскательских партий тщательно обследовали все пороги, шиверы и перекаты на своенравной реке. Затем было решено одновременно со строительством гидроузла у мыса Пурсей произвести реконструкцию водного пути Нижней Ангары. Потом появился проект на выпрямление, углубление и расширение ее судового хода, а также на устройство запруд, полузапруд, перекрытие отдельных рукавов и устройство дамб, изменяющих направление струй.

Но с началом работ, как водится, вышла задержка. Да и налаживалось дело крайне медленно. Работы велись водолазами обычным шпуровым методом, применявшимся и ранее на сибирских реках, с помощью компрессоров, установленных на плашкоутах. Взрыхленную породу водолазы руками выбирали в корзины. Крупные камни приходилось укладывать в специальные металлические сетки или опутывать тросами, а затем поднимать кранами или волочить к ямам.

Да разве можно было дедовским способом, своевременно убрать со дна реки шестьдесят тысяч кубометров крепкой скальной породы? Требовалось бросить на ангарские пороги слишком много людей, водолазных станций, судов и разной другой техники, а всего этого не хватало. И тогда-то на помощь строителям водного пути пришли сибирские ученые. Они предложили новый метод рыхления речного дна — накладной,