Стретч - 29 баллов - страница 19
— О-о… Генри, признайся, что ты шутишь.
— Нет.
— Это все?
— Почти все. Но, как я уже сказал, ты не готов пока услышать всю правду. К тому же тебя уже почти простили. Так что прекращай самобичевание. Кстати, это тебе совет вообще — кончай заниматься самобичеванием и начни что-нибудь делать.
«Великий поэт человеческой души» меня доконал окончательно. Слезопускание мне тоже не понравилось. Да ничего мне не понравилось. Шишак размером с яйцо над глазом вопил об укоризне. Во всей истории трудно было найти что-то смешное. В моем уничижении Том и Люси представлялись солидными, достойными гражданами. Живут в браке, преуспевают, проявляют щедрость, сознательно берут на себя родительский долг, осеняют общество своим великодушием и мудростью, как и положено зрелым людям, — чистоплюи херовы. Ладно, хватит уже, Фрэнк Сам тоже хорош — злишься, что записали в комедианты, а ведешь себя как отъявленный клоун. Пока мои друзья неостановимо продвигались к правильности, мое вызывающее поведение временами представлялось забавным и вполне уместным. Теперь же оно выглядело обычным хамством, идущим от зависти к людям, которые по какой-то непонятной причине меня ценили. Оттого что Том замолвил слово своему папочке, дабы тот взял меня на работу в «Эмпориум», становилось совсем тошно. Обзываю их чистоплюями и тут же принимаю от них подачки.
К тому же меня раздражали не столько другие, сколько я сам. Раньше я считал, что подход Тома и Люси к жизни сродни капитуляции, что их стремление к устойчивости обернется неудачей и крахом надежд. Теперь я так не считаю. Еще тяжелее было видеть перед собой альтернативу. Моя альтернатива — это ресторан в Баттерси и телевизор по пятьдесят часов в неделю. Моя альтернатива — небытие, пустота, мутота, ноль, ничтожество, дырка от бублика… Время мое истекло.
Я долго подпитывал тайную уверенность, что если захочу, то смогу опередить кого угодно, надо лишь включить свои мозги. Наверное, почти все так думают, по крайней мере почти все мужчины. Том решил, что будет адвокатом? Вот если бы я решил стать адвокатом, у меня получилось бы гораздо лучше, чем у Тома. Люси, значит, торгует облигациями? И я мог бы. Генри пишет изощренные компьютерные программы? Если бы я всерьез ими занялся, мои программы были бы еще изощренней. Теперь же от вопроса выбора остался просто вопрос: что дальше? Записываться на курсы юристов, брокеров или программистов для взрослых? Предпосылок для столь абсурдного состязания было маловато даже в прежние, лучшие времена: пара сильных выступлений в дискуссионном клубе в младших классах, неплохо подвешенный язык, ловкость в решении квадратных уравнений — не густо. Просто смехотворно, да только не до смеха сейчас. Я убеждал себя, что не шел той же дорогой только потому, что игра не стоила свеч. Для меня даже сам вопрос о том, что стоило свеч, не стоил свеч. Вот наступит день, и вы все удивитесь…
Генри расплатился, и мы потрусили домой. Я решил кардинально пересчитать собственный «матан» в сторону понижения балла. И еще некролог надо составить. Я всегда их составляю, когда нужно поднять настроение. Некролог помогает выбрать цель в жизни. По дороге домой у меня сложился следующий текст;
Выдающийся юрист Фрэнсис Стретч умер в возрасте 71 года в своем имении Нэш, расположенном в Риджентс-парке, Лондон.
В последние годы прошлого века сэр Фрэнсис сыграл ведущую роль в реформировании патентного законодательства, благодаря чему оно было приведено в соответствие с потребностями нарождающихся информационных технологий. Это достижение заслуживает особого упоминания еще и потому, что сэр Фрэнсис приступил к деятельности в вышеупомянутых сферах довольно поздно — он был принят в коллегию адвокатов только в возрасте сорока лет, получив диплом Лондонской школы экономики по информатике, когда ему было за тридцать.
Настойчивость и невероятное богатство снискали ему прозвище Золотолобый. У современников он пользовался если не обожанием, то уважением.
Сэр Фрэнсис оставил после себя вдову Люси и двух детей от ее первого брака — Фортинбраса и Клитемнестру, а также собственного сына Стэна.