Строго между нами - страница 44

— Расслабься, — сказал Финн Таре, когда они встали в конец четырехмильной очереди к платному мосту. — Мама не будет беспокоиться.

Тара едва сдержалась, чтобы не ответить резко. «Мама», или Глория Джефферсон, несомненно, вынет из нее душу. От одной лишь мысли, что надо продержаться эти три дня, Тара чувствовала себя совершенно больной. Тесть, Дезмонд, ей нравился. Он был таким же забавным и добрым, как Финн. Но Глория была иной. Холодная как лед, она всегда была озабочена занятиями, деньгами и тем, что она называла «делать все правильно». А правильным для Рождества был тихий ужин с друзьями накануне, а затем сугубо семейный обед на само Рождество. Стоило Таре вспомнить то великое молчание, которое стояло за столом, и церемонию составления списков гостей с участием Дезмонда, Глории, Финна и, конечно же, ее самой, как она вздрагивала. На второй день Рождества, когда все дарят друг другу подарки, под вечер устраивается вечеринка с коктейлями. В этот день обычно приглашаются и соседи, чтобы они тоже могли восхититься недавно купленным Глорией обеденным столом с двенадцатью стульями. Насколько Тара могла понять, «неправильным» было то, что любимый сын Глории выбрал в жены одного из авторов телесериала. Временами Тара остро переживала, что не была «с животом», когда выходила замуж за Финна. Ей так хотелось увидеть на лице Глории глубокое потрясение. Изобретательный ум Тары живо представлял сценку во всех красках.

— Ты ей нравишься, — успокаивал Тару Финн всякий раз, когда Глория вела себя откровенно недружелюбно. — Просто она защищает свои убеждения. Она так воспитана.

«Ну, это если только она была воспитана монахами-траппистами, — думала на это Тара. Ее возмущала холодная молчаливость Глории. — Хотя нет, монахи все же более любезны». Миссис Джефферсон могла быть дружелюбна по отношению к кому угодно, кроме нее, Тары. Тара не могла надивиться на то, как Глория умудрялась одновременно улыбаться Финну и смотреть презрительным взглядом на нее.

При этом в ближайшем окружении Финна Тара не видела никаких экс-подруг, которые метили бы на ее место. В конце концов Тара решила, что со стороны Глории она видит обыкновенную ревность. Когда Тара только познакомилась с Финном, она совершенно не знала его родителей. Все получилось очень неожиданно, и когда Глория поняла, что на привязанность к ее сыну претендует не только она сама, это вызвало у нее даже какую-то ненависть.

Уже перевалило за шесть вечера, когда они въехали в ворота усадьбы «Четыре ветра», где жили Джефферсоны. Везде царил абсолютный порядок — видимо, за домом тщательно следили. Хотя дом казался небольшим, его площадь была все же раза в три больше площади квартиры, в которой жили Тара и Финн. Свою квартиру Тара в шутку сравнивала с коробкой из-под обуви. Глория неоднократно намекала, что они могли бы переехать за город, в частный домик. Естественно, поближе к родителям. Но Тара предпочитала жить в более чем скромной квартире с душем, больше напоминающим встроенный шкаф, — лишь бы подальше от свекрови.

— У нас могут быть проблемы, — уныло заметил Финн. Даже он понимал, что его мать сходит сейчас с ума.

Тара принялась успокаивать его:

— Мы только заскочим, чтобы перекусить. Я переоденусь, и мы пойдем гулять.

— Я знаю, — вздохнул он. — Но она все равно будет недовольна. Они обычно гуляют с соседями, семьей Бейли-Монтфорд. Мама стремится ни в чем не отставать от них, особенно от Лиззи, так что сегодня они гуляют и все будет в порядке. У тебя есть какой-нибудь модный наряд, чтобы надеть сегодня вечером?

— Ты же видел, что мы упаковывали, — сказала Тара, пораженная услышанным. — У меня вообще нет ничего ультрамодного. Я думала просто поужинать со старыми друзьями семьи. Почему ты ничего не сказал о том, что это будет торжественный ужин?

Тара попыталась вспомнить, что уложила в чемодан: все это были вещи, больше подходившие для тихого семейного Рождества, — пара свитеров, белая блузка, немного напоминавшая мужскую рубашку, летние хлопчатобумажные брюки, удобные джинсы для прогулок и синее бархатное платье, которое она планировала надеть на Рождество. Сейчас на ней были черные джинсы, черный свитер с высоким воротником и любимая дубленка. Вещи Тара упаковывала второпях, так что взяла, пожалуй, слишком много. Но ни один из ее нарядов нельзя было назвать модным.