Строительная площадка - страница 4

— Космическая пыль, — заключил Тайлер.

— По идее, ее тут должно быть всего ничего, — сказал Орсон.

— Верно, — отозвался Тайлер, — но за четыре миллиарда лет или около того накопилось, как видишь, достаточно. Это ведь не результат эрозии?

— Какая там эрозия, — хмыкнул я. — Мне кажется, Плутон — мертвая планета. Предположим, что у него была когда-то атмосфера: она испарилась из-за малой гравитации. Ни атмосферы, ни воды; что касается аккумуляции, сомневаюсь, что она вообще наличествовала — молекулы, похоже, здесь долго не задерживаются.

— А космическая пыль?

— Вот она могла задержаться. Возможно, мы столкнулись с некой разновидностью электростатического притяжения.

Тайлер вновь принялся смахивать пыль с поверхности.

— У нас есть бур? — справился он. — Ну, для забора образцов?

— Сейчас достану, — сказал Орсон, извлек бур из своего ранца и передал его Тайлеру. Тот установил его и нажал на кнопку. Ясно видимый в луче света, бур начал вращаться. Тайлер надавил сильнее.

— Крепкая, зараза, — буркнул он.

Бур вонзился в поверхность планеты. Дело шло туго. Наконец Тайлер отступился. Отверстие, проделанное буром, было весьма неглубоким, а кучка стружек — просто крохотной. Тайлер выключил двигатель.

— Хватит для анализа? — спросил он.

— Надеюсь, что да. — Орсон забрал у Тайлера бур и вручил ему взамен мешочек для образцов, куда Тайлер и ссыпал стружки.

— Теперь мы узнаем, — проговорил он, — узнаем наверняка.

Часа два спустя мы и впрямь узнали.

— Ну и ну, — сказал Орсон, — не могу поверить.

— Металл? — поинтересовался Тайлер.

— Конечно, но не тот, который ты, вероятно, имеешь в виду. Сталь.

— Сталь? — выдохнул я. — Но этого не может быть! Сталь не встречается в природе в чистом виде. Ее изготавливают!

— Железо, — пустился перечислять Орсон, — никель молибден, ванадий, хром. В итоге получается сталь. Я знаю о ней не столько, сколько хотелось бы, но сомневаться не приходится. Отличная сталь — крепкая, нержавеющая.

— Может, мы бурили опорную платформу? — предположил я. — Может, они все стоят на таких вот подушках?

— Пошли проверим, — сказал Тайлер.

Мы открыли транспортный отсек корабля, сбежали по трапу вниз и забрались в кабину вездехода, а перед тем, как уехать, отключили телекамеру. Лунная база видела вполне достаточно; если хотят большего, пусть попросят. Мы сообщали туда обо всем — за исключением стальной поверхности. Тут мы были единодушны: пока не разберемся, следует помалкивать. Тем более, что ответа все равно скоро не дождешься, поскольку сигнал с Земли до Плутона идет шестьдесят часов.

Мы отъехали от корабля миль на десять, раз за разом останавливаясь, чтобы взять образцы, а затем вернулись обратно по собственным следам. Мы выяснили то, что стремились узнать, но торжества по этому поводу никто сдается мне, не испытывал. Везде и всюду нам попадалась одна только сталь.

Потребовалось некоторое время, чтобы переварить открытие. Потом, посовещавшись, мы пришли к выводу, что Плутом — не планета, а металлический шар размером с небольшую планету. Правда, небольшой-то небольшой но тем, кто его создал, пришлось изрядно потрудиться. А кто его создал? Вот вопрос, который незамедлительно встал перед нами. Кто и с какой целью? А если неведомые строители достигли своей цели — если достигли, почему они бросили Плутон на краю Солнечной системы?

— Так или иначе, они не из нашей системы, — заявил Тайлер. — Здесь нет никого кроме нас. Марсианская жизнь не в счет: она не поднялась выше примитивных форм. На Венере слишком жарко, Меркурий чересчур близко к Солнцу. Крупные планеты? Может быть, хотя вряд ли. Нет, тут замешан кто-то со стороны.

— Как насчет пятой планеты? — справился Орсон.

— Ее, скорее всего, не существовало, — ответил я. Материал имелся, но планета, похоже, так и не образовалась. По всем законам небесной механики она должна была помещаться между Марсом и Юпитером, но не поместилась.

— Значит, тогда десятая, — гнул свое Орсон.

— Которая есть только на бумаге, — заметил Тайлер.

— Да, ты прав, — согласился Орсон. — К тому же, по выкладкам, на ней не те условия, чтобы развивалась жизнь как таковая, не говоря уж о разумной.