Строптивая наложница - страница 22

– Что случилось, дорогая моя? Вас словно подменили. Покидая имение, я спешил увидеть свою грозную тигрицу, а нашел лишь робкого домашнего котенка.

Он едва не вскочил от изумления, когда Элизабет молча опустила глаза, вместо того чтобы наброситься на него с колкостями.

– Так, значит, дела наши совсем плохи, – подытожил Леон. – Если колючка мисс Девери уклоняется от боя, вместо того чтобы разнести противника в пух и прах, ей действительно очень плохо. Элизабет, ответьте мне честно: это наше предстоящее бракосочетание действует на вас так угнетающе?

– Нет, нет, кто вам такое сказал?! – испуганно воскликнула она и тут же прикусила язык, досадуя на свою неосторожность. Боже, что она делает? Ведь если он о чем-нибудь догадается, она просто погибла! – Послушайте, лорд Кроуфорд, – Элизабет постаралась продолжить с долей иронии, – не кажется ли вам, что за неделю до свадьбы, на которую приглашено две сотни гостей, несколько поздно задавать невесте такие вопросы?

Он облегченно вздохнул, окидывая ее насмешливым взглядом.

– Вы наконец решились показать свои острые когти, моя прелестная тигрица! А то я уж было подумал, что вы и вправду стали примерной, благовоспитанной леди… Готов поспорить, что все это время вы вели себя пристойно только ради того, чтобы потом обвинить меня в том, что я насильно заставил вас выйти за меня замуж! Что ж, в этом вы отчасти правы. Но, подумайте сами, какой смысл было тратить время на уговоры? Если бы я включился в число ваших поклонников и стал наравне со всеми добиваться вашей руки, вы за месяц свели бы меня с ума!

– А вы, значит, вместо этого предпочли более легкий путь? Влезли в доверие к моему отцу и заставили его принять весь огонь на себя?

– Так значит, бой все-таки был? Ну-ка, ну-ка, расскажите мне об этом подробнее! Как долго виконту пришлось воевать с вами, прежде чем вы дали согласие на этот брак?

Он рассмеялся тем звонким, заразительным смехом, который раньше всегда приводил Элизабет в бешенство. Но сейчас у нее не было ни сил, ни желания продолжать препирательства.

– Милорд, я в самом деле чувствую себя больной, – примирительно сказала она. – Прошу вас, оставьте ваши насмешки, я совсем не в состоянии на них отвечать. Это… то есть мое недомогание не имеет к вам никакого отношения. В конце концов, имею же я право когда-нибудь заболеть?

– Конечно, имеете, – его взгляд мгновенно смягчился. Девушка густо покраснела, догадавшись, о чем он подумал. – И все-таки, Элизабет, я не хочу оставлять вас одну в таком подавленном настроении. Как вы смотрите на то, чтобы поехать со мной в Ковент-Гарден? Я слышал, там сегодня дают какую-то новую оперу.

Элизабет радостно вскинула голову, но тут же нахмурилась, подумав, что может встретить в театре Симона.

. – Благодарю вас, милорд, но мне что-то не хочется.

– Хорошо. Ну, тогда давайте отправимся на прогулку в Гайд-парк в моем новом кабриолете.

«Еще хуже, – подумала девушка. – Я не выдержу пару часов с ним наедине, думая все об одном».

– Спасибо, но и от этого мне придется отказаться, тем более сейчас на улице так холодно…

– Значит, предпочитаете остаться дома и принимать гостей вместе, с леди Джулианой?

– А что, у нас сегодня будут гости? – Элизабет устало откинулась на подушки. Нет, только не это – изображать счастливую невесту перед всевидящим светским обществом. – Ладно, давайте поедем в театр, – обреченно согласилась она.

Маркиз поцеловал ей руку и удалился на половину виконта, чтобы не мешать невесте собираться. Позвав горничную, Элизабет принялась одеваться с какой-то отчаянной решимостью. «Ничего не поделаешь, – убеждала она себя, – ведь мне все равно придется встречаться с Симоном на светских приемах. Глупо прятаться от неизбежного». Перебрав все свои наряды, она остановилась на своем самом ярком платье – из насыщенно-зеленого бархата, с пышными рукавами до локтей, украшенными черными атласными бантами. Если уж ей и доведется столкнуться с противником, то лучше быть, как говорится, во всеоружии.

Когда Элизабет спустилась в гостиную, для нее не осталось незамеченным, каким восхищенным взглядом окинул ее жених. Невольно покраснев, невеста застенчиво улыбнулась ему. Странно, но почему-то он больше не вызывал у нее неприятных чувств. Может, это разочарование в своем обожаемом кумире так изменило ее отношение к Леону, заставило по-новому взглянуть на него? Ей не хотелось признаваться в этом, но его обхождение с ней было более бережным, более чутким. А в остроумии, галантности и дерзости Леон ничуть не уступал Симону Марсанту. Только все эти качества проявлялись в нем как-то иначе, не так… вульгарно, что ли?