Студия пыток - страница 9

а ветви, цепляясь друг за друга, отбрасывали сумасшедшие тени. Даже после того, как здесь убили какого-то парня, ошибочно приняв его за педика, никто не позаботился лучше осветить улицу. Полоска висячих ламп, болтаясь на ветру вдоль дороги, только подстегивала сделать что-то нехорошее.

Со мной поравнялась «БМВ» с пригашенными фарами. Водитель медленно повернулся и посмотрел на меня, но я не почувствовал его взгляда. Видно, не ходячего мертвеца он искал. Обогнав меня, машина остановилась. Из-за дерева вышла стройная фигура и села в машину.

Если тебе захотелось чего-нибудь покруче, ты переборол страх и притупил сознание, сюда прийти стоит.

– Развлечься хотите?

Дорожная мантра. К дереву прислонился мальчик. Сколько ему? Четырнадцать? Шестнадцать? Одет в привычную униформу – мешковатый спортивный костюм: белая кепка, белая футболка, голубые джинсы в обтяжку. Привидение. Серолицый призрак. Избрал кратчайший путь в путешествии, которое совершаем все мы. Голова его опустилась, потом он медленно поднял ее, словно она слишком тяжелая, а он не справляется с гравитацией. Расслабленный и сонный. Поймал мой взгляд.

– Нечем заняться, мистер?

– Нет, сынок, не сегодня.

Он отступил назад к своему посту, безразлично, словно уже забыл про меня. Торчки и шлюхи привыкли ждать. Я перешел через дорогу и проскользнул в парк. Скоро рассвет, чернота стала понемногу сереть. Я перешел Келвин по горбатому мосту. Дождь усилился, зашумел громче реки. Черт возьми, я сейчас промокну. Господи, от какой безнадеги можно оказаться сейчас в таком месте? Мне этого не надо, потому что у меня самого надежды нет. Я взял курс вправо и завернул за фонтан. Его поставили тут в честь человека, который принес в Глазго свежую воду из озера Лох-Катрин. Сейчас фонтан стоял сухой и заброшенный. Дождевые капли, рисуя абстрактные татуировки на пыли, собрались в его желобе, а скульптура и эмалевая табличка были сплошь покрыты граффити. Я изучил самые свежие надписи. Бог – голубой. Принимаются кредитные карточки СЕКС. Николсон горбатит макак. «Что ж, Николсон, – подумал я, – бывает. Выбор есть не всегда, а порой макака даже лучше».

Я отвернулся от фонтана, обошел детскую площадку и спустился к пруду. К берегу прибился мусор, обрывки дня: одноразовые пакеты, тетрапаки из-под сока и, конечно, немало презервативов. Всюду ощущался какой-то упадок. На тонких ивовых ветвях над водой голуби устроились на ночлег – защищаясь от дождя, встопорщили серые ободранные перья. Как крысята с крыльями.

Какая-то фигура в светлом пиджаке, ярко выделявшемся в серых предрассветных тенях, вышла из полумрака деревьев и пошла впереди меня по пустой тропинке. «Хороший парень, – сказал я себе, – носит светлое ночью». Он шел к военному мемориалу. Каменный мужчина в шотландском килте стоит над списками погибших ребят, глядя мимо вас, вдаль – на мир без войн. Моя жертва слегка повернула голову, чтобы убедиться, что я иду следом, и я сразу понял, что мы неплохо проведем время. Он вел меня вверх по тропинке, к скамейке, притаившейся в тени густого дерева. Глаза привыкли к темноте. Когда он повернулся, я увидел хорошо сложенного мужчину лет тридцати, но не различил черт его лица. Не позволяй ему говорить, сказал я себе, когда поймал его взгляд. Его правая рука была в кармане, и мне показалось, что я заметил эрекцию. Я уже стоял так близко, что уловил его дыхание – слабый запах пива. Я хотел дотронуться до него, но он сильно ухватил меня за руку:

– У тебя есть то, что мне нужно.

Эти слова прозвучали, как угроза. Я напрягся и сжал свободную руку в кулак. Но в следующую минуту он уже опустился на колени, совершая привычный ритуал.

Я нашаривал в карманах презерватив – таков этикет взаимности, – когда раздался оглушительный грохот винтов «небесного соглядатая». Весь парк вдруг залило светом. Мой новый друг побежал вверх по тропинке к безлюдному зданию администрации Паркового цирка. Со всех сторон слышались шаги. Все волшебные тени смешались у меня перед глазами, какие-то мужчины разбегались по траве и щебенке. Я понял, что улизнуть не удастся, но все же решил бежать к лесу. Там у Шотландского колледжа есть ворота, через которые можно перемахнуть. Но тут кто-то положил руку мне на плечо, посветил фонарем в лицо, и я понял, что игра закончена.